Большая лаковая коробка, привезенная с выставки, лежала на столе, за которым сидели гости. Они, видать, уже нагляделись на нее, пока везли, и теперь говорили о чем-то, а ее трогали и двигали с места на место, даже и не замечая, что трогают и двигают.
Разговор у гостей был, очевидно, важный из важных, если они, едва вручив хозяину награду (или подарок? – толком он еще так и не знал) стали говорить меж собой.
Михаил Лукич сидел у переборки на стуле, сложив руки на коленях. Матрена стояла подле него и, будто собралась фотографироваться со стариком, держала одну руку у него на плече. И оба одервенели тут. Он силился что-нибудь понять из разговора или вспомнить имена гостей (все ведь назывались, кода руку трясли с наградой), но ни того, ни другого у его не получалось – разговор у них незнакомый для него, и имен больно много для одного раза. Матрена приглядывала за коробкой и думала, как бы убрать ее от греха, а то вон уж на край сдвинули. Чего доброго, махнет который рукой – и спросить потом не с кого.
– Дядя Миша, а Леонид Константиныч где? – спросили вдруг у Михаила Лукича. И он обрадовался вопросу, спохватился:
– Да щас тута был. Где пред-от наш, Матрена?
– За обрядом покатил. Хотел даве послать кого, да не на чем.
– А что такое «обряд»? – насторожился один из приезжих, главный, видно, хоть и молодой еще порядком.
– А ничего хитрого! Выпить да закусить – и весь обряд, – ответил Михаил Лукич.
Гость улыбнулся коротко, а другой, покруглее лицом который и поосанистей, покачал головой и строго поглядел еще на одного приезжего, тоже молоденького, но больно уж беспокойного.
– Почему же это обряд? – спросил круглолицый у Михаила Лукича.
– Потому. Макар раз выдумал, и пришлось теперь.
– Скажите, а на натуре можно снять? Я недавно одну ленту видел, там идейцы делали прекрасные сосуды прямо у хижин. На улице можно воспроизвести гончарный процесс? – вернулся к делу гость.
– Не знаю, – потерялся Михаил Лукич. – Мы не крутили. Скоко себя помню, все в избе. Уж вот и батя, на что мастер был, а все, бывало, возле печки… На воле-то, поди, и не пойдет. Глина заветряет.
– Ясно. Будем ждать электрика. – Гость замолчал, откинулся назад и, опершись локтями на узкий подоконник, стал внимательно оглядывать избу. Другим тоже оказалось нечего больше сказать, и в избе сделалась неловкая какая-то пауза. Хозяин плечом услышал, что у Матрены даже рука горячее стала. По делу-то он бы сейчас, как хозяин, должен чего-то начать, чем-то занять людей, да ведь не каждый день такие-то гости в доме, не скоро придумаешь, как с ними быть. Спасибо, беспокойный молоденький гость выручил.