Прослужил я в полку связи чуть меньше года – не заладились отношения с командиром роты капитаном Семянниковым. Это был высокий, худой и тонкоголосый самодур, очень любивший беспрекословное подчинение любой из его прихотей. Помню, на первых же полевых учениях он решил назначить меня своим ординарцем и приказал устроить ему в палатке постель. Я сказал «ясно» и собрался, было, в ельник за лапником, но Семянников остановил:
– Как положено отвечать по уставу?
– По уставу положено ответить «слушаюсь».
– Выполняй!
– Ясно!
– Пять нарядов вне очереди!
– Ясно.
– Пять суток гауптвахты!
– Ясно.
– Десять суток гауптвахты.
– Спасибо!
– Пятнадцать суток!!!
– По уставу вы не можете дать мне столько.
– Пошел вон, негодяй!
– В Советской Армии нет такого звания, товарищ капитан!
Он высунул из палатки голову и прозвенел на весь лес своим тонким голосом:
– Старшина! Ко мне!
Старшина Назаров, стройный рыжий служака, явился быстро:
– Слушаюсь, товарищ капитан!
– Научите вот так же отвечать этого мерзавца!
– Слушаюсь научить! Пойдем, – толкнул он меня из палатки. – Чем ты довел капитана? – спросил, когда мы отошли подальше. Я рассказал. – Лихо! – протянул старшина. – Только запомни, на всю оставшуюся жизнь: с говнюками спорить все равно, что говно хлебать. Сожрет он теперь тебя.
Как в воду глядел старшина. Сразу по возвращению в полк меня отвели на «губу», для первого раза на пять суток и потом эти «пятерки» я отсчитывал всякий раз, когда на приказ командира роты отвечал «ясно», а не «слушаюсь». А в перерывах между арестами выпускал ротные «боевые листки», вёл вместо замполита политинформации, ходил на репетиции полковой самодеятельности, ездил с начальником управления связи штаба округа на учения в качестве его личного радиста, ходил в караулы и на кухню – в общем, служил. И так целых одиннадцать месяцев. Семянников ни разу не отпустил меня в увольнение и на сборы военкоров, которые довольно часто проводила редакция окружной газеты «Красный воин», где я успел напечатать несколько коротких заметок о многообразных успехах своих сослуживцев.
А однажды нас троих поставили перед строем и зачитали приказ: отправляетесь на сборный пункт для перевода в другие воинские части. На что Семянников не без ехидства пропищал:
– Не хотели служить три года, будете – по четыре или пять.