Эдвард стиснул зубы и повернулся к Чарли.
– Ты что думаешь?
Чарлз пожал плечами:
– По мне так оба плана славные. Джерард отправится убивать шантажиста, а ты соберешь под ружье армию крючкотворов. Я готов подписаться под обоими проектами. Голосую обеими руками.
– А ты что планируешь предпринять?
Чарли подмигнул Джерарду и поднял чашку с чаем так, словно провозглашал тост.
– Не мешать вам, разумеется.
Джерард смотрел на него в немом изумлении. Даже Эдвард был удивлен. Чарли вел себя так, словно ему не было дела до того, является ли он очередным герцогом Даремом или бастардом с единственным поместьем в Линкольншире.
– Хорошо, – примирительно сказал Эдвард. – Пусть Джерард выслеживает шантажиста, а я займусь поисками подходящего юриста. Чарли… будет продолжать в своем духе.
– Как всегда, – пробормотал Чарли, подливая себе чаю.
Джерард поднял руку, останавливая Эдварда, который уже поднимался со стула.
– И мы должны пообещать друг другу хранить все в строжайшей тайне. В противном случае разразится скандал, равного которому не было в истории Лондона. Никому ни слова об этом неприятном деле, за исключением юриста. Да и ему можно говорить лишь самое необходимое. Согласны?
Чарли пожал плечами:
– Разумеется.
Эдвард кивнул:
– Согласен, только… Я должен сообщить Луизе.
– Луизе! – Джерард нахмурился. – А так ли это нужно?
– Как я могу это от нее утаить? – Эдвард тоже нахмурился, глядя на брата. – Она заслуживает того, чтобы знать.
Джерарда его доводы, похоже, не убедили.
– Я знаю, что она тебе дорога, но я предлагаю подумать. Тебе так или иначе придется отложить свадьбу из-за смерти отца, но необходимости говорить ей… об этом… нет.
– Джерард, она моя невеста, – ответил Эдвард. Тон у него был ледяной. – Я не могу утаивать от нее такое.
Джерард колебался с ответом.
– Может, тебе и стоит промолчать, если ты хочешь, чтобы она продолжала оставаться твоей невестой.
Эдвард замер.
– Лучше мне сделать вид, что я этого не слышал, – тихо сказал он. – Луиза – женщина понимающая и способная хранить секреты. Более того, она – женщина, которую я люблю, и она любит меня. Я и помыслить не могу о том, чтобы утаивать от нее столь ужасные обстоятельства.
Джерард побагровел.
– Хорошо, – пробормотал он. – Прошу прощения. Делай то, что считаешь нужным.
Эдвард коротко кивнул: