Как раз в тот момент, когда Эдвард уже собирался отойти от окна, он заметил стремительно приближавшийся к дому небольшой экипаж. Карета остановилась у самых ступеней дома, и при этом упряжь зазвенела так, что слышно было за версту. Эдвард из чистого любопытства задержался у окна, чтобы посмотреть, кто выйдет из экипажа. Он никого не ждал и не был в настроении принимать гостей. И все же не так часто по Беркли-сквер проносятся экипажи, и уж тем более не часто такие вот экипажи останавливаются у этого дома.
Из кареты вышла женщина. На ней было темно-серое платье, довольно элегантное и солидное, но волосы ее под шляпкой сверкали, как новенький медный пенс, и он, конечно, не мог не заметить, что у нее был весьма внушительных размеров бюст. Она пригладила юбки, затем подняла голову и окинула дом взглядом, полным такого невыразимого презрения, что Эдвард моргнул от неожиданности. Даже с такого расстояния он определил, что женщина была разгневана. Она расправила плечи и поднялась по ступеням, после чего пропала из виду.
Эдвард решил, что дама явилась к Чарли. А к кому же еще? Наверняка Барнс далеко не все рассказал ему об истории со сломанной ногой.
В дверь постучали так, что эхо от дверного молотка прокатилось по всему дому. Последовало несколько весьма решительных ударов. Эдвард невольно задумался о том, что такого натворил его брат, что могло так разгневать эту женщину, и почему она явилась к нему, а не к Чарли. У него не было никакого настроения утешать брошенную любовницу или возмущенную содержанку. Пусть Чарли сам решает свои проблемы, тем более что он и так взял на себя немало его забот, пытаясь сохранить для него наследство и титул.
Эдвард направился в спальню переодеваться – сейчас было самое время навестить Луизу. Несколько минут спустя в дверь его постучал дворецкий.
– К вам пришли с визитом, сэр. Некая леди Гордон.
– Я не принимаю. – Эдвард просунул руки в рукава сюртука, который держал для него слуга. – Я уезжаю. Вели подать экипаж.
– Да, сэр. Но она очень настаивает на том, чтобы с вами поговорить.
– Со мной? – довольно резко переспросил Эдвард и, повернувшись, недовольно уставился на дворецкого. – Она упомянула мое имя? Мое, а не Чарли?
– Она не упоминала вашего имени, милорд, – невозмутимо ответил Блэкбридж. – Она сказала, что имеет важное дело к господину, который нанял Джеймса Уиттерса, и что она не уйдет, пока с ним не пообщается.