За такие слова Киря мог бы и убить. Запросто. А и пофиг! Пусть убивает. Все лучше, чем дрожать и молчать. Быть балластом и хвостопадом Стасу не хотелось. Так пошел он, этот начохр…
– Чё?! – Киря придвинулся ближе. Глаза прищурены, на скулах играют желваки. – Чё ты мяукнул? Да я ж тебя, сука…
Лязгнула дверь.
Стас не смог сдержать вздоха облегчения.
Все, теперь они были не одни. А в присутствии свидетелей Киря вряд ли решится на что-то большее, чем угрозы.
Начохр оглянулся на звук. Раздраженно фыркнул. Изобразил на губах кривую ухмылку.
Стас, зажатый в стенную нишу между трубами и кабелями, не мог видеть, кто вошел в коридорный пролет. Но кто бы это ни был, возможно, сегодня он спас ему жизнь.
– Ладно, Хвостопад, в другой раз договорим.
Руки, удерживавшие Стаса в закутке, разжались. Киря отошел. Буркнул что-то кому-то. С кем-то разминулся, не дождавшись ответа. Хлопнул переборчатой дверью.
«Надо держаться на людях», – подумал Стас. Пока это работает. Хотя, честно говоря, особого желания находиться в чьей-либо компании у него не было.
Стас отлип от стены, в которую его впечатал Киря.
И снова захотел влипнуть обратно.
* * *
В коридоре стояла Катя. Маленькая, хрупкая. С большими глазищами – внимательными, осуждающими, неморгающими. Вроде и на него смотрит, а вроде бы – сквозь него. А взгляд такой… Будто она сожалеет, что своим появлением невольно помешала Кире.
За спиной Кати – дверь-люк, за которой скрылся начохр.
Скверно, до чего же скверно все вышло! Мало того, что она стала свидетелем его позора (тот факт, что Киря едва не придушил его, как крысенка, – разве не позор?), так еще и смотрит. Так смотрит…
А ведь им теперь придется часто встречаться. Подземлодка тесная. Коридор – один. Не разойдешься, не спрячешься.
Стас вздохнул. Может, лучше было бы остаться с Кирей, чем вот так, с Катериной?
И все же он заставил себя сделать шаг ей навстречу. Один шаг. Больше не смог: взгляд Кати останавливал надежнее, чем очередь из АК в упор.
Выдавить вымученную улыбку не получилось. Стас стоял и не знал, куда деть глаза и руки. Она просто стояла напротив. Просто смотрела. Холодно и безжалостно.
Секунда неловкого молчания. Две. Три.
О чем сейчас говорить? И надо ли вообще говорить о чем-то?
– Катя… насчет Леонида… – запинаясь, начал Стас. – Мне жаль.