Следовательно, если судить по всем этим деталям, на земле должна сидеть миледи Ортензия Монтаеззи собственной персоной!
Однако… ничего подобного! Нет, я, разумеется, понимаю – ресницы могли быть накладными, брови крашеными… Впрочем, о чем это я? Крашеным там было все, и не просто крашенным, а хорошо крашенным.
Но волосы… Густая грива жгуче-черного цвета… где она?! Откуда эти пушистые рыжевато-соломенные спутанные волосики, не доходящие своей хозяйке и до плеч?
– Что ты на меня уставился?! Подай руку! – сердито прикрикнула она.
– А больше ничего не подать? – ядовито фыркнул я, развернулся и неторопливо пошел прочь.
Разглядывая в ярком утреннем солнечном свете деревья, ощетинившиеся почками, подсохшую дорогу, молоденькую травку. И начиная понемногу понимать… что ничего не понимаю.
А где это я?!
– Зигель! – раздался сзади совсем не такой уверенный голос, как полминуты назад. – Ты меня что, бросаешь?
– А я тебя еще и не подбирал, – мстительно хмыкнул я, не сбавляя хода, и потер ноющее плечо.
Понемногу до меня начинало доходить, что произошло. Эта дура бросилась на меня в момент переноса! Но вот почему так изменилась ее внешность?
Да о чем я вообще думаю! Мне нужно понять, куда я попал. Ведь совершенно ясно, это место совершенно не похоже на ухоженные дорожки садика Клариссы. И все из-за этой… Ясно же, перенос, рассчитанный на одного, сбил ее прыжок. И что ей так далось это замужество!
Хотя… раз выходила замуж два раза, значит, там ей понравилось. Вот только почему-то не понравилось ее мужьям. Первый, лорд Монтаеззи-младший, уехал по делам уже через пару дней после свадьбы, и с тех пор его не видели. Объявили пропавшим бесследно. Второй, его отец, умер через несколько часов после венчания.
Ну и почему она думает, что после всего этого найдутся желающие жениться на ней в третий раз?
– Зигель! – взвыл ненавистный голосок так близко, что я от неожиданности споткнулся. – Не иди так быстро, я не успеваю!
– Куда? – резко остановившись и обернувшись к ней лицом, спросил я.
– Туда! – уверенно показала она в ту сторону, куда я топал до этого мгновения.
– Точно туда? – нехорошо улыбаясь, уточняю я.
– Да! – самоуверенно задрала она не покрытый слоем крема и пудры носик.
Батюшки, да на нем конопушки!
Я ехидно хмыкнул и сделал преувеличенно вежливый приглашающий жест.