– Да нет, ниче. Нормально. Больше этой нормы не заряжай. Понял? На! – и протянул брату самодельное оружие.
– Да понял, понял, – проворчал Толясик.
Через пару минут они, что есть силы, крутили педали велосипедов, в очередной раз соревнуясь в скорости на пыльной дороге.
К приходу родителей братьям нужно было заняться делами на огороде. До пяти часов вечера друзья расстались.
Максим, поев окрошки, сделанной бабушкой на домашнем квасе, сбегал в малинник, где со вчерашнего дня уже созрели красные и желтые ягоды, вернулся во двор и закрылся в дедовской столярной мастерской. На верстаке лежала готовая деревянная заготовка в форме пистолета. Максим еще накануне вечером закругленной стамеской выбрал из верхней грани пистолета полукруглый канал. Трубка по диаметру подходила и плотно прилегала к деревянной заготовке; правда калибр оружия получался больше, чем у Толясика, но другой трубки Максу найти не удалось. В течение двух часов он, увлеченный работой, расплющивал конец трубки молотком на наковальне, распиливал треугольным напильником прорезь для поджигания заряда. Пришлось сбегать к соседям за синей изолентой, и к пяти часам его поджиг был готов.
Максим вышел на улицу, огляделся. Пацаны находились у соседнего с ними дома, стоявшего в проулке, где жила семья Кольциных. Максим подошел к собравшейся компании. На краю дороги стоял мотоцикл «Ковровец» с разобранным мотором. На траве, на постеленной мешковине, лежали разобранные запчасти. Братья Кольцины, устроив перерыв в работе, курили.
Старший Борис, шатен среднего роста, был молчалив и немногословен. Буквально на днях пришедший из армии, он был в зеленой армейской рубашке с закатанными по локоть рукавами. Он курил и слушал монолог младшего брата.
Младший же, Вовка, был полной его противоположностью: балагур и весельчак. Загорелый, с голым торсом, с перебинтованными головой и правой рукой, висящей на повязке, он держал в левой сигарету, то и дело глубокими затяжками раскаляя ее докрасна. Ни одна драка в поселке не обходилась без его участия. Их пожилой отец, отставной старшина-пожарный, уже ходил к городскому военкому, прося ускорить призыв сына в армию. Вот и сейчас Кольцин-младший, отчаянно жестикулируя, рассказывал свои последние приключения. Разобранный мотоцикл сиротливо стоял в стороне с раскрытым с левой стороны двигателем. Остатки отработанного масла стекали с алюминиевых стенок и собирались в одной точке, капая в черную лужу, растекающуюся по глинистой рыжей обочине.