– Буон апетито, синьор.
Это было нечто. А потом появились другие блюда, и все они оказались необычными. Во всяком случае, ничего подобного еще никогда не пробовал. Умеют радоваться жизни итальянцы.
Покончив с очередной экзотикой, огляделся. Боже мой, какой же изумительный вид открывался прямо передо мной! Голубая, как итальянское небо, клякса озера в обрамлении нежно-бирюзовых довольно крутых гор.
Вглядевшись в водную гладь, неожиданно увидел малюсенький парус и миниатюрный след спешащего к нему почти невидимого катера. Лишь в тот момент ощутил масштаб и величие развернувшейся передо мной живой картины мира.
– Впечатляет? – отметила мой восторженный взгляд Лариса. Я лишь кивнул, от волнения позабыв слова, – Это потому что мы высоко сидим. Здесь метров шестьсот, не меньше. Сейчас красиво, а вот когда нас тряхнуло, вот где было страшно, – съежилась она, как от холода.
– Землетрясение? – спросил ее, хотя и так было ясно, что тут может тряхнуть, чтобы действительно стало страшно.
– Я тогда глянула на озеро и ужаснулась: оно кипело, а вон те две вершины раскачивались. Когда все стихло, местные жители сказали, что это еще слабенькое землетрясение. А горы вовсе не качались – это нас так трясло. И озеро не кипело – так бывает от столкновения волн, идущих с разных направлений. Но, я испугалась так, что мы с Серджо в тот же день переехали в Бергамо, где центральный офис “Терцаго”. После того землетрясения я здесь впервые, – рассказала Лариса о памятном в ее жизни событии.
Я живо представил кипящее озеро и раскачивающиеся вершины гор, поросших вековым лесом. Как же зыбок и непрочен наш мир, лишь кажущийся таким умиротворенным и таким стабильным. Ведь точно так же здесь было, когда в мире еще не было никакой Италии. Так же здесь будет и через тысячу лет. Вот только так ли, если вдруг дрогнет Земля, и зашевелятся горы?
Я во все глаза смотрел на распростершееся передо мной видение зажатого горами озера, и меня вдруг охватило щемящее ощущение неповторимости мгновения. “Все это ты видишь в первый и в последний раз”, – тревожно подсказало сердце, и разум не возразил, – “Вряд ли ты приедешь сюда еще когда-нибудь, а если это и случится, то вряд ли рядом с тобой окажутся Серджо и Лариса. Во всяком случае, все вы тогда будете другими”. Стало грустно.