– Кого прыкажуть, того й будэшь колоть, Завьялов! – начинал выходить из себя преподаватель, – А испарится, так у врага вин тэж испарится. Голыми рукамы давы вражину! – заканчивал он таким тоном, что разом наступала мертвая тишина. Шутить с фронтовиком больше не хотелось.
А на уроке математики после бессмысленной двухчасовой муштры уже вовсе не хотелось думать ни о чем. Какие там функции? О чем это бормочет наш математик Яков Яковлевич – Я в квадрате? А главное, зачем все это? Вспышка слева и трындец. Харьков город промышленный, и уже в полукилометре от школы друг за другом начинаются “почтовые ящики”: семьсот одиннадцатый, двести тридцать первый и далее везде.
Что они там выпускают, неизвестно. Хотя, почему неизвестно? Подземный авиазавод, конечно же, выпускает самолеты. Они ежедневно проносятся над школой, сотрясая здание так, что и бомба не нужна – рассыплется оно однажды от постоянных вибраций.
А Пятихатки или Желтые Воды? Там, говорят, добывают почти весь уран для атомных бомб. Объекты первой очереди для “бомбардування”, как сказал наш военрук.
И мое воображение быстро нарисовало картину вспышки слева. Как наяву увидел брызнувшие множеством искр стекла гигантских окон класса. Да только этими осколками нас всех посечет в лапшу! Никто не спасется. А уж дальнейшая картина была совсем безрадостной. Куда бежать? Бомбоубежищ нет. Противогазы только в классе военной подготовки, да и то всего двадцать штук – для мальчиков одного класса.
“Нет. Страна не готова к ядерной войне”, – сделал здравый вывод и успокоился.
Но, минут через десять вдруг вспомнил, что и к прошлой войне она тоже не была готова. Она вообще никогда ни к чему не готова. И невеселые мысли вновь захватили в плен.
“Повезет тому, кто испарится”, – заключил я, – “Вот только что будет потом, когда ничего не будет?” – вновь возник извечный вопрос бытия мыслящих существ.
А страна словно почувствовала мои сомнения. А может, и сама прикинула, что не готова к войне, и главный коммунист страны Хрущев лично отправился в стан врага – в Соединенные Штаты Америки. И весь мир на время вздохнул облегченно: несмотря на угрозы “закопать капитализм”, непримиримый Никита все же согласился на “мирное соревнование социализма с капитализмом”. Что ж, ядерная война была отложена на неопределенный срок, а с нею и бесплодные рассуждения о смысле жизни.