Недавно он выпустил специальное руководство для переходных времен «Как самому сделать гроб». В переходах с руками отрывают.
Передайте, пожалуйста, по радио для моего соседа Василия «Похоронный марш» Шопена в исполнении оркестра Гостелерадио. Вася его очень любит.
А вообще скучно у нас тут, дорогое радио, потому и обращаюсь к вам. В свой выходной не знаешь, куда и рухнуть. Вася советует мне читать книжки. В основном свои, конечно. Ну, прочел я одну, ну, две, ну, сколько же можно – не ребенок, наверное, уже!
Так потоскуешь, потоскуешь, да и потянет с горя свежей кровушки попить. Вася вообще на алкашах специализируется. Того и гляди, сопьется писатель по второму разу. Вечно около ближайшего винного ошивается, ищет дураков сообразить на троих, а по утрам ему еще желудочный сок подавай.
Совсем пропадает бедный кровопийца. Я его даже к врачу водил. Дорогое радио, ну что у нас за врачи? Час Васю выстукивал, выслушивал, мерил давление и исследовал трупные пятна, а потом глубокомысленно заявляет: «Ну, батенька, вы себя и запустили!»
Иногда, правда, схохмишь что-нибудь, на душе и полегчает.
Помню, на прошлой неделе уже под вечер забрел к нам один мужик. Я по пояс из могилки вылез. Он подошел, смотрит, смотрит – ничего понять не может. А я и говорю: «Ну что, мужик, пялишься, памятника ни разу не видел?» У него аж глаза сквозь очки вывалились и волосы на голове, как лапки у сороконожки, зашевелились.
Он, естественно, бежать, а там уже Вася его за ноги схватил и в могилку тащит. Во ржачка! Да вы у него сами можете спросить, как весело было, он теперь тут у нас недалеко лежит.
А вот еще намедни новенькая к нам поступила – самоубийца. Совсем девчонка еще. Я ее спрашиваю: «Из-за каких таких жизненных пустяков объесться снотворного изволили?» А она ревет и бормочет всякую ересь про несчастную любовь. «Я ему говорю, что я его люблю, а он говорит, что никогда не женится на мне, потому что я страшненькая. Скажите,– еще пуще заревела она,– ну при чем здесь любовь и то, что я страшненькая?!» «Ну конечно,– успокаиваю я ее,– ни при чем. Он, наверное, нас еще с Васей не видел. Ну ничего, это легко исправить. Пойдем,– говорю,– я тебе лучше ручного крота покажу. Смешной – со смеху второй раз помрешь. Ты ему только сначала червяков насобирай».
А Вася выразился еще проще, но по-писательски точно. «Что у него,– сказал он,– яйца, что ли, из чистого золота, чтобы так из-за него переживать? Ты, девочка, только намекни, мы его тотчас тебе предоставим красивым-красивым, какими бывают только в гробу».