Это японское техническое чудо, приобретенное у какого-то морячка, было моим последним шансом на счастье.
Не сработало. Так, может, швырнуть его Мануйлову в лицо?
– Ну что, – скалится он, – вижу, разгорелись глазки. Может, мало десятки?
Пожимаю плечами. Главное сейчас – не поддаваться, не думать, что в его словах есть хотя бы доля правды.
– Могу дать и четвертной, я человек не бедный.
Ему весело, я помню, что после вспышек ярости у него всегда приподнятое настроение.
– Посиди, я сделаю тебе кофе, и поговорим, как взрослые люди.
Я выхожу на кухню.
Сквозь тонкую стенку слышу, как Мануйлов расхаживает по комнате, напевая себе под нос. Вот и появился повод открыть забытый шкафчик с утварью для семейных людей. Половицы скрипят у него под ногами, а я, гремя посудой, стараюсь приготовить кофе именно так, как он любил, крепкий, с щепоткой соли и перца, и снять с огня за миллисекунду до закипания.
Интересно, варит ли ему кофе Алина Петровна?
Маленькую чашку костяного фарфора беру из серванта в комнате, заодно прихватываю шаль, потому что от волнения меня всегда знобит.
– Итак, ты готов заплатить за нужный тебе результат? – ставлю кофе на журнальный столик. – По-прежнему без сахара?
Он берет чашку и делает маленький глоток:
– Что ж, неплохо. Хотя бы кофе варить ты еще не разучилась.
– Спасибо, – я кутаюсь в шаль, – давай к делу.
– Так я все сказал. Четвертной билет устроит?
– То есть ты даешь мне двадцать пять рублей, а я рисую нолик вместо двух промилле в экспертизе крови Воскобойникова?
– Ну да, – Мануйлов раздраженно пожимает плечами, – или так, или получаешь крупные неприятности.
– Непростой выбор, – улыбаюсь я.
Мануйлов говорит, что думать тут нечего, и требует, чтобы завтра в одиннадцать часов готовое заключение лежало на столе у Алины Петровны.
Я молча протягиваю руку и забираю у него двадцать пять рублей не столько потому, что люблю деньги, сколько потому, что их любит он.
Оскорбления мои на него не действуют, так хоть по кошельку ударю, и то хлеб.
Раз он так легко расстался с деньгами, значит, рассчитывает получить за эту экспертизу что-то очень важное, ибо я никогда не поверю, что им движет светлое желание укрепить в сознании народа веру в непогрешимость его вождей.
Интересно, что обещали дружному семейству? Повышение по службе или путевку за границу? Или улучшение жилищных условий? Что-то очень серьезное, иначе Мануйлов сюда не приперся бы.