Без ясного представления о том, каким образом русская интеллигенция довела русский народ до большевизма, невозможно выйти из того идеологического кризиса, в котором находится сейчас русский образованный слой и здесь и там… Образованный слой всякой страны в своем культурном творчестве опирается на духовные основы своей национальной культуры. Русская же интеллигенция с момента появления яростно ненавидит все основы русской самобытной культуры и принципиально отрицает возможность ее существования…
Мировое масонство объединяется не любовью к существующему миру, а ненавистью. Ненавистью к религиям, монархиям и так далее. Ненависть объединяла и сплачивала воедино в особый политический орден и русскую интеллигенцию. Ненависть к самодержавию, к православию, к русскому историческому прошлому, ненависть к самобытным традициям русской культуры – таков идейный цемент, скреплявший различные интеллигентские секты в одно духовное целое».
Революционные демократы-интеллигенты создали в России XIX века атмосферу непрерывной гражданской войны. «Эти люди, – писал Достоевский, – ничего не понимали в России, не видели ее своеобразия и ее национальных задач. Они решили политически изнасиловать ее по схемам Западной Европы “идеями”, которыми они, как голодные дети, объелись и подавились». Они не понимали, что «…мы не в состоянии втиснуть себя в одну из западных форм жизни, выжитых и выработанных Европою из собственных своих национальных начал, нам чуждых и противоположных, – точно так, как мы не могли бы носить чужое платье, сшитое не по нашей мерке».
Русским «прогрессивным» интеллигентам-западникам противостояли славянофилы – те, кто придерживался взглядов на Россию как на великое самобытное государство с великой духовной культурой, великой историей.
«Мир России XIX века отчетливо расслаивается на два уровня: уровень подлинной культуры, уровень Пушкина, на произведениях которого воспитывались три поколения Романовых, и, с другой стороны, уровень Белинского, Писарева, Чернышевского, Добролюбова, на котором воспитывались три поколения так называемой «русской интеллигенции» (Д. Галковский).
Да будет проклят этот край,
Где я родился невзначай…
И, может, дальний голос мой…
Накличет бунт под русским небосклоном…
– пишет Н. П. Огарев, ближайший друг Александра Герцена.