– Поэтому вы беспокоились о перевязке?
В этот раз в голосе офицера не было снисходительных ноток, а в предложении – русских грамматических конструкций.
– Конечно. Этот эликсир не только остановит кровь, а также ликвидирует ее запах.
– Вы осмотрите раненых?
– Естественно, только не тут. Лучше зайти в какое-нибудь помещение. Нам надо поговорить.
– Обязательно, – признал офицер многозначительным тоном.
Они пошли вперед, подгоняемые офицером. Рудницкий шел посреди улицы, жандармы заняли позицию спиной к стенам зданий. Принимая во внимание, что и офицер, и каждый из трех солдат несли дополнительные винтовки, патруль был в значительной степени неполным. Ничего удивительного для анклава…
Постепенно здания становились все больше нереальными, обманывая чувства. Приземистые варшавские каменицы росли ввысь, как готические костелы, на крышах появлялось все больше горгулий и химер с раззявленными в хищных гримасах пастями, появились стрельчатые окна.
– Может, тут? – предложил офицер.
Врата каменицы зияли почти осязаемой тьмой, словно вход в склеп, а рядом лежала газета, освещенная светом ближайшего фонаря.
– Не двигайтесь! – резко кинул Рудницкий.
– Господин алхимик. – Лейтенант с уважением пропустил его вперед.
– «Утренний курьер», криминальная хроника, – прочитал вслух Рудницкий. – «Вчера, во втором часу ночи, вызванная за Иерусалимские рогатки[1] «Скорая» обнаружила в луже крови тридцатилетнего работника Михальского с колотой раной в области сердца. Раненого доставили в Госпиталь Младенца Иисуса, где он вскоре умер». Идем дальше!
– Почему?
– Это предостережение! – рявкнул поляк.
– Предостережение?
Рудницкий беспомощно вздохнул: в голосе лейтенанта не было агрессии, и, хотя ствол винтовки небрежно нацелен в мостовую, однако не было сомнений, что мужчина ожидал ответа. Исчерпывающего ответа.
– Анклав живет, – тихо ответил алхимик. – Существует множество более или менее правдоподобных теорий на тему его появления и свойств, но это сфера ученых и философов. А может, теологов… А на практике лучше воспринимать его как охотничью территорию, район с чрезвычайно опасными хищниками. Никто из них не оставляет следов, к которым мы привыкли, но время от времени можно наткнуться на какую-нибудь подсказку. Это, – он указал на газету, – одна из них.
– Словно след волчьей лапы? – отозвался Матушкин.