И снова его кудлатая голова высунулась за дверь.
В ту же минуту легкий, как мяч, Гремушин очутился на столе позади мрачного Комаровского.
– Братцы! – заорал во весь голос Коля, – торопитесь… Луканька того и гляди вонзится… Слушайте! начинаю. Отверсте уши и сомкните уста ваши!
– Без прелюдий, Николка! Валяй к делу! – загудело, зашумело кругом на тысячу ладов. Серые глаза Гремочки ярко блеснули.
– Братцы, – звонко выкрикнул он, – вам хорошо известно, что какой-то негодяй настрочил в газете пасквиль и результатом этого ваш рыцарски честный Радин, не желая подвести класса, влопался.
– Да к делу же! Чего мямлишь! – Раздраженно крикнул председатель – Комаровский.
– Начал от царя Гороха! Дать ему трепку за многословие.
– Долой оратора! Не надо такого!
– Не надо! Долой! Закрой свой курятник!
– Говорыть не умеет! Вот чэловэк! – громче других неистовствовал Соврадзе.
– Тише, вы! – умышленно звонким фальцетом запищал Каменский, – влопаемся все. Комарик, звони им! Звони, что они раскудахтались не в меру?
– Вот дурак-то! Чем я им звонить буду? Носом, что ли? – мрачно пробасил председатель. – Звонка у меня нет, чучело!
– Тише, вам говорят, тише, петушье! – несся от двери бас Самсона.
– Дайте же мне докончить! – взмолился Гремушин, весь красный, как пион, от тщетного усилия перекричать собрание.
– Завтра кончишь или когда студентом будешь! – сострил Миша.
– Господа! – уже в голос закричал Коля, прыгая на стол, как прыгает обыкновенно американский житель в банке, что продается на вербах… – дело не в Радине… Мне жаль, что Юрочкина здесь нет между нами, я бы это и ему в лицо сказал… он провинился и терпит кару, а вот что у нас предатель есть – вот это гадость… И имя его нам сейчас узнать надо… Флуг все выведал… Пусть скажет… Флуг! Флуг! Где ты?
И Гремушин, вытягивая свою и без того длинную шею, вертел голову направо и налево, стараясь разглядеть за спинами товарищей характерную тщедушную фигурку маленького еврея. Но Флуг уже сам протискивался вперед, усиленно работая локтями, чтобы расчистить себе дорогу. Его огромные глаза горели… Чахоточные щеки пылали. Худенький и тщедушный, ловкий и быстрый, как котенок, он в одну секунду был уже на столе, на месте спрыгнувшего Коли.
– Товарищи! Слова прошу! – задыхаясь и кашляя, звенел его вибрирующий голосок.