– Слушаю.
Ну, раз его слушают, он и рассказал ему о своём положении дел и услышал в ответ:
– Если ты думаешь, что я повергнут в шок и изумление, то ошибаешься. Хотя я бы хотел посмотреть ту, которая участвует в этой афере. За вами выйдет моя секретарша через несколько минут.
Она вышла, строго, как первая учительница. Просмотрела бумаги и, как бы найдя нужную фамилию, произнесла её громко, как на слушании уголовного дела в прокуратуре.
– Шагаев.
Борис Николаевич встал, как нашкодивший школьник, и потянул за собой женщину.
– Я передумала! – запаниковала та, но ноги её уже перешагнули порог кабинета. Дверь закрылась.
– Здравствуйте! Вы что-то сказали? – встал им навстречу нотариус.
Как кот разглядывает, как режет его хозяйка мясо на кухонном столе, так нотариус стал разглядывать вошедшую с его другом женщину. Борис Николаевич опасался, что женщина поймет, что они друзья, и запаникует. Он отчаянно жестикулировал за спиной спутницы.
– Что не так? Что ты там размахался, как Дон Кихот с ветряными мельницами?
– Борис Николаевич хочет предупредить вас о том, что меня легко спугнуть в сложившейся ситуации, – ответила за Бориса Николаевича его спутница. Всё стало по своим местам.
– Я не варвар. Я симпатичный и добрый нотариус.
– Это можно исправить, – произнёс Борис Николаевич.
– И вот с таким бандитом судьба привела вас ко мне, – парировал нотариус.
– Вы друзья. Я догадалась.
Нотариус понял свою оплошность и сменил развесёлую любезность на деловой тон.
– Документы с собой? Итак, вы хотите…
Его перебила Татьяна Владимировна:
– Я хочу довести обещание вашего друга до логического завершения. Очень хочется узнать пути его исполнения. Прочувствовать их на себе.
Стало понятно, что женщина не хочет выглядеть ягнёнком на заклании.
«Да мы с характером! Умны!» – мысленно отметил Борис Николаевич.
Девушка-секретарь старательно записала всё, что ей было продиктовано начальством. Они вышли в приёмную и подождали второго выхода секретаря.
– Шагаев.
Совершенно спокойно, без бешеного стука сердца, без прерывистого дыхания, они завершили начатое дело. Им выдали на руки по бумаге, в которой были изложены слова Бориса Николаевича в официальной форме. Листы тут же заламинировали, и они приобрели вид документов длительного хранения.
– Теперь не истреплются по краям, – зачем-то сказал Борис Николаевич.