Почему именно сегодня мне взбрело в голову снова заглянуть в его глубины? Чтобы убедиться, что я все еще здесь? Что, несмотря на то, что мой мир рухнул полчаса назад, я все еще жива (если это слово вообще применимо к вампирам)?
В прошлый раз меня сильнее всего поразили собственные глаза. Ведь глаза – это еще одно зеркало; зеркало души. К тому времени я уже несколько месяцев, как была обращена, но окончательно осознала, что у меня больше нет души, только разглядывая свое отражение. Глаза, смотревшие с поверхности зеркала, не были моими. Они принадлежали той, что пришла после моей смерти. Взгляд стал более внимательным и настороженным, он как будто постоянно искал что-то; даже цвет глаз изменился. Конечно, у меня всегда были голубые глаза, но не такие яркие, неестественно синие. У людей не бывает глаз такого цвета; он пугал меня и отталкивал.
И потом – волосы. Мои были темными и густыми, но не настолько. Казалось, что все мои качества гипертрофировались, превратив меня в некую карикатуру на себя прежнюю. Но эта карикатура была прекрасна, и от этого становилось совсем не по себе.
Я сделала еще один шаг к зеркалу, подойдя почти вплотную. Где-то там за этой маской все еще скрывалась девочка с длинными косичками и восторженным взглядом на мир, считавшая, что самое плохое, что может случиться в жизни – это если папа не даст ей денег на кино. Где она теперь?
Не знаю, сколько времени я простояла, глядя на собственное отражение. Возможно, прошли лишь минуты, но мне они показались часами, если не годами. Постепенно глаза перестали видеть реальность, и я погрузилась в иной мир, как Алиса в Зазеркалье. Перед внутренним взором проносилась прошлая жизнь. Или, может, это было лишь отражение в зеркале?
Я помню нестерпимо жаркое лето. Мы поехали к морю. Море, песок, компания друзей – что еще нужно для счастья шестнадцатилетней девчонке? Я увидела его, когда наступили сумерки, и подростки разожгли костры по всему пляжу. Отовсюду доносились музыка и смех, в воздухе витало ощущение молодости и силы, от которого покалывало кожу, и кружилась голова. Казалось, что в мире нет ничего, с чем мы не могли бы справиться. Так бывает только в молодости; потом это чувство постепенно уходит, год за годом становясь все тоньше, и ты начинаешь понимать, что есть вещи, с которыми нельзя бороться. Думаю, это и есть взросление.