Лесовичка - страница 5

Шрифт
Интервал


Едва он успел приблизиться, как черная фигурка поднялась, вскочила и в одну минуту сорвала безобразный кожух с капюшоном. И перед взором мальчика предстало странное, не большое, но сильное существо с широкими плечами и крепко сколоченным станом, смуглое, румяное личико, черные быстрые, исподлобья смотревшие глаза, подвижные трепещущие ноздри и густые, как шапка, кудри, черные, сухие и пышные, спускающиеся косою до пояса и струившиеся выбившимися кудерьками по плечам, вдоль щек и смуглой, загорелой шеи. Что-то не русское и в то же время своеобразно дико-красивое было в этой невысокой стройной пятнадцатилетней девочке, дышащей силой, мощью и здоровьем.

– Да, я стреляла! – произнесла она с каким-то упрямым задором, глядя юноше прямо в глаза темным сверкающим взором.

– Ксаня! безумная! Из его ружья! – в ужасе сорвалось с бледных губ хромого.

– Так что же! Этот выстрел спас «розового» графа и молодую заграничную графинюшку и, – не без гордости прибавила она, – убил лошадь, графского коренника. Понимаешь?

– Ты убила лошадь?

– Да! И спасла людей!

– Ты, Ксаня, спасла розового графа?

– Ну, да, графа!.. Вот бестолковый!

И спешно, путаясь и сверкая глазами, та, которую звали Ксаней, рассказала, как было дело.

– «Розовый» граф ездил на станцию встречать свою «заграничную» дочку. Я знала, что они поедут мимо Чертовой пасти… Там путь на «Розовое» ближе… Ну и пошла, взглянуть было охота… А тут гроза… Лошади взбесились… и пошла потеха!..

– Но зачем же ты взяла ружье? – взволнованно выспрашивал хромой.

– А затем, чтобы попугать «тех», понимаешь, если бы они снова встретились на моем пути и стали бы дразнить и травить меня, как собачонку…

Глаза девочки угрюмо блеснули.

– Ксаня! – скорее простонал, нежели произнес хромой.

– Ну, да… чего ты ахаешь? Я бы стреляла на воздух, понимаешь? А «те» трусы… Небось! сразу бы отбила охоту травить меня!

И она раскатисто засмеялась. Ее белые зубы хищно блеснули в двух полосках малинового рта.

Вдруг ее смех разом присекся, замер.

– Отец идет! – прозвенел нервно и испуганно голос хромого.

И он подался инстинктивно назад.

На пороге комнаты, заслоняя своей огромной фигурой крошечные сени лесной сторожки, стоял огромный человек в сером кафтане, обшитом по борту зеленым кантом, и в кожаной фуражке, с бляхой на груди. Его угрюмое лицо с длинной, рыжеватой бородою и неприятные блуждающие глаза, горящие сухим блеском раздражения и злобы, хранили следы гнева.