Теперь я ничего не могу поделать и начинаю громко смеяться.
– Смейся, смейся. Еще мой любимый свитер подойдет теперь разве что Эдди. Такой отстой…
Эдди – это папин маленький поросенок. Теперь я уже едва могу дышать от смеха.
– Пожалуйста, пришли мне фото, если когда-нибудь сможешь нацепить его на Эдди!
Я слышу, как брат фыркает от возмущения. Уверена, что при этом он показывает мне язык.
– Я скучаю по вам, – признаюсь я.
– Тебя нет всего несколько дней. Мы справляемся. Кроме того, Тим и Стив рядом и помогают нам. Как и всегда.
– Я знаю.
– И эта твоя папка! – Я почти вижу, как он закатывает глаза.
– Если бы ты заглянул в нее, то мог бы сейчас носить свой свитер.
– Забавно! Папка настолько толстая, что ее даже трудно закрыть. Я никогда не видел так много инструкций в одной стопке. Надеюсь, ты не указала там, когда нам разрешено пользоваться туалетом или что-нибудь подобное.
– Не борзей!
Теперь он смеется.
– Я переставил специи на кухне.
Я расширяю глаза от ужаса.
– Ну ты и чудовище!
– У нас все хорошо, Энди. И я правда все передам папе. Не волнуйся и береги себя, хорошо?
– Конечно. Вы тоже.
– Угу. До скорого.
– Подожди! Ты же не переставил банки со специями в самом деле?
– Кто знает… кто знает…
Я слышу подлую ухмылку в его голосе.
– Лукас! Скажи, что ты этого не делал. Я серьезно.
Пип-пип-пип…
Конец разговора. Он просто повесил трубку. Он никогда не делал так раньше, но в свои прекрасные пятнадцать становится все более дерзким. Я искренне надеюсь, что специи по-прежнему стоят на своих местах, хорошенько отсортированные.
Довольная разговором с братом, я улыбаюсь своему мобильнику и смотрю на часы, прежде чем отложить телефон в сторону. Я жду Джун, которая встала довольно поздно и, вероятно, была пока в душе.
Из коридора доносятся шумы и звуки, радостный смех, многочисленные шаги и стук дверей. Новый семестр начнется буквально через неделю, и первые студенты уже возвращаются после каникул или приезжают впервые, как я.
Пока я меняю позу – скрещенные ноги уже онемели и их покалывает, тянусь к ручке, которую я заранее достала из сумки и взяла с собой на диван вместе с блокнотом. Когда я открываю его, мои планы, списки и рассуждения по поводу учебы и Сиэтла обрушиваются на меня. Дома у меня остались десятки тетрадей и блокнотов разных размеров и цветов, разложенных по коробкам, и все они заполнены от первой до последней странички. Они – часть моей жизни, часть меня.