– Ничего, – засмеялся в ответ Тимофей, проведя рукой по усам, – Я уже привык. Меня часто так называют. Но я не обижаюсь. Даже наоборот.
– Что наоборот, – не понял Козлов.
– Тараканы, в принципе мирные, домашние насекомые.
– Да, я тоже ничего к ним не имею, – согласился Козлов, поднимая авоську с земли, – Ну, что пошли обратно.
А может того, – продолжал улыбаться Тимофей, – Погода хорошая. Можем посидеть во дворе, возле дома.
– В каком смысле, – не понял Козлов.
– Тут в наш винный, портвейн завезли. Очень хороший и не дорого. Всего сто рублей за бутылку ноль семь. У меня только сорок рублей, – и Тимофей вздохнул и внимательно посмотрел на Козлова. – Или вы не пьете?
– Вообще-то пью. Но завтра на работу, – с сомнением ответил Козлов.
– Так мы всего одну бутылку возьмем.
– Одну, – подумал немного Козлов, – Ладно, бери, – и достав из кармана деньги, протянул Тимофею стольник, – Сдачу не надо.
– Я сейчас, – Тимофей схватил деньги, – Вы идите, я вас догоню. Я быстро, – и он растворился в темноте кустов.
Козлов выбросил окурок и вспоминая дорогу, стал возвращаться назад.
У самого подъезда, его догнал запыхавшийся Тимофей. «Вот успел. Последняя бутылка оставалась», – протянул он большую с виду бутылку с белой этикеткой, – Портвейн Южный. Тот самый.
– Что значит тот самый, – взяв бутылку, покрутил ее в руках Козлов.
– Его раньше производили. Еще до развала Союза. А потом перестали.
– А тогда откуда он взялся сейчас?
– Не знаю. Наверное, из госзапасов. У них там, говорят по тридцать лет продукты хранятся. А, когда срок годности закончился, отправляют в продажу, – и Тимофей, поднеся бутылку к лицу прочитал: «Росвинпром. 1983 год. Я же говорил срок закончился».
– А где будем пить, – Козлов огляделся по сторонам. – У подъезда вроде неудобно.
– Идите за мной, – потянул его за руку Тимофей и они, пробравшись через заросли кустов акации, росших вдоль дороги, оказались на детской площадке, на которую падал слабый свет от придорожного фонаря. – Вот здесь лучше всего.
– Но это же детская площадка, – засомневался Козлов.
–Это днем детская площадка. А ночью какие здесь дети, – усаживаясь на край песочницы резонно ответил Тимофей.
– Ну, да, – согласился Козлов, присаживаясь рядом.
Тимофей щелкнул зажигалкой и поднеся ее к горлышку бутылки, проворно опалил и снял пробку.