– Мам, пап!.. – начала́ она без длительных предисловий. – Я уезжаю в Москву, к тете Ире. Похожу пока на подготовительные курсы, а на следующий год поступлю в любое, доступное для меня… какое-нибудь из театральных училищ. Я всё обдумала – и решение моё непреклонно. Меня до станции кто-то подбросит? Не то давно уж спустился глубокий вечер, и молоденькой девушке страшновато ходить, одной, по непроглядной уличной темени.
– Ты у нас взрослая, – возразил ей Иван Ильич, лишь усмехнувшись на дочкино поведение; он давно уже ожидал чего-то подобного, – идеи выдвигаешь сама – вот сама и реализуй их в полном объёме! Собралась в Москву… никого не спросила? И до вокзала прогуляешься пешим шагом, без посторонней помощи; думаю, не заблудишься.
Блондинке с изумрудными глазками страсть как не терпелось поделиться с родимыми «предками», что произошло с ней нынешней ночью; но она и сама-то до конца уже ни во что не верила, а считала какой-то зловещей мистификацией. А чего бы сказали рассудительные родители?! В любом случае мнения «побыстрее свалить» ни за что бы не поменяла, прекрасно понимая, что только так избавится от чудовищных наваждений. Причина весомая, и белокурая красотка не посчитала нужным рассказывать об их ночном приключении; она справедливо предположила, что либо ей попросту не поверят, либо (что нисколько не лучше!) полицию вызовут. Дознаваясь до истины, обязательно выставят виноватой её; но может случиться гораздо хуже… поместят в психиатрическую лечебницу или поставят на́ смех. Что!.. Для молоденькой барышни считалось неприятнее, чем жуткая прогулка к железнодорожной станции. Всего и «делов-то»: по пути ей нужно миновать лишь небольшую рощицу. Шалуева надеялась проскочить её за семь, максимум восемь, минут. Время незначительное и, по ее наивному убеждению, с ней вряд ли бы чего-то случилось.
До поезда оставался примерно час. Предупредительная красавица, предполагая нечто подобное, заранее приняла охладительный душ (окончательно смыла страх и сомнения), плотно перекусила и могла теперь выдвигаться. В ходе прощания сердобольная мама пустила скупую слезу; она отлично понимала, что будет видеться с любимой дочкой очень и очень редко. Даже попробовала убедить главу семейства отвести милую девушку к поезду, но Иван Ильич остался полностью непреклонен.