Мне на сорокалетие друг по охотничьим странствиям подарил щенка западносибирской лайки. Двухнедельная самочка дымчатого окраса пару дней поскуливала, скучая по матери. Затем успокоилась и начала знакомиться с квартирой. Обошла, обнюхав все углы, а однажды залезла под газовую плиту да и застряла там. Вынуть её оттуда за лапы оказалось невозможным, пришлось демонтировать весь агрегат. На втором месяце жизни у Дымки (так я её назвал за окрас) от скромности не осталось и следа. Она начала прыгать по кроватям, рвать обои, а когда погрызла туфли жены, то была переселена в сарай с вольером во дворе. Сутки она лаяла и скулила – новое место ей показалось тюрьмой по сравнению с квартирными хоромами.
В феврале щенку исполнилось пять месяцев, и я начал брать его в лес на охоту. В тот сезон у меня не было другой собаки, поэтому я занимался только капканным промыслом. Показал молодой лайке всех разрешённых к добыче пушных зверей, даже рысь, которая, перекрутив трос капкана, устроила на меня засаду.
Собака облаяла и познакомилась с запахом их всех, но не эти звери, как оказалось впоследствии, были её главным охотничьим объектом.
На следующий сезон, будучи уже годовалой, моя лаечка сама стала находить пушных зверей, гонять кабанов, преследовать лосей. Однажды мы с ней шли по старому следу куницы ввиду отсутствия чего-то более свежего. Температура воздуха стояла на нуле, да ещё дул сильный низовой ветер. Собака шла впереди меня на небольшом расстоянии. Вдруг неожиданно, бросив след куницы, развернулась против потока воздуха, пробежала с сотню метров и начала облаивать выворотень упавшей ели со стороны корней. Такого злобного лая я от неё ещё не слышал, поэтому пребывал в недоумении. Под выворотнем никого не было, и я зашёл к упавшему дереву с боковой стороны. Каково же было моё изумление: под стволом, вплотную к вертикальному пласту корней, торчала медвежья голова! Зверь был сонный, похоже, поэтому убегать не стал. Лицензии на него у меня не имелось, и стрелять я не собирался. Хотя о ценности непотревоженной берлоги знал, к тому же, хотелось посмотреть, как поведёт себя моя собака при попытке отозвать её. Большинство лаек в таком случае будут голосить, пока не поднимут медведя. Отойдя метров на четыреста, я условным свистом начал подзывать напарницу. Через десять минут она прибежала ко мне с вопросом в глазах: «Я нашла зверя. Что же ты не стрелял? Угости хотя бы чем-нибудь вкусненьким!» Я дал ей печенья, похвалил за работу и послушание.