– Ни хера себе! Вот 500 баксов, – широким взмахом руки я обвожу свои хоромы.
– Да ладно?! Тебе повезло. Красивым всегда везет, – ахают полтора метра доброты.
– Ты так сказала, как будто сама жабища.
– Ну, не такая, как ты назвала, но трезво себя оцениваю.
– Вопрос только в мейкапе. Только. Главное, губки контрастнее и глаза. Но все в меру.
Мы завтракаем, она говорит. И через каждую фразу восхищается тем, как я выгляжу даже после такой бурной ночки.
В конце концов я беру девчонку за руку и тащу в комнату. Включаю свет у трюмо.
– Как у голливудских звезд, – ахает она, вставая под свет ламп.
– Так мы и есть голливудские звезды. Дивы. Главное, это баланс пойманного настроения, – я беру карандаш и уверенно рисую плавную линию по краю ее века. Точно так же обозначаю и второй глаз. – Не сравнивай нас с голливудскими звездами по двум причинам. Первая: чем популярнее, тем в жизни они страшнее. Там ведь как. Снимают-то на камеры. В камерах объективы. А это линзы. А они изогнуто-выпуклые. То есть для съемок надо брать дам с непропорционально большим ртом, глазами и, если повезет, то и носом. Под правильным освещением, с правильного ракурса, мы видим чудо-красотку. По факту же – лупоглазый фюрер, как Джулия Робертс.
Девочка снова хихикает как чихает.
– А вторая причина?
– Вторая причина, – я оттягиваю нижнюю челюсть собеседницы вниз, рот открывается, я обвожу его красной, как спелая клубника, помадой. – Чтобы попасть в звезды, нужно иметь стальную вагину и-и-и… И съемный гудок. – С этими словами снова поворачиваю ее к зеркалу.
– Ты просто мастер визажа! – взвизгивает девчонка. – Давно работаешь?
– Нет, – отвечаю я, собирая косметику. – Просто иногда люблю себя разрисовать до неузнаваемости.
– Я знаю, куда тебе нужно пойти! – радостно подпрыгивает Полторашка.
– Только если ты останешься у меня. Твои девки – курвы. Бросили тебя в баре и даже не побеспокоились, куда ты пропала. Живете вчетвером в однушке на окраине. Оставайся. Раньше здесь жил.., – волна неприязни нахлынула на меня, я с трудом сглатываю и продолжаю. – В общем, я одна. Я бы завела кота, но с тобой куда приятнее. Если, ты не против, конечно.
Я выхожу в прихожую. Вижу, что на месте для обуви бывшего стоят девчачьи розовые кроссовочки моего настоящего. И нет сожаления.
И мне ведь даже неизвестно, как ее зовут. Вот я наивная и бестолковая. Притащила к себе домой непонятно кого. Оставила ночевать. А теперь оставляю у себя жить. Хотя нет – нормальная я.