– Ты точно отсталая. Если два хвоста, то это мальчик. Не ищи. Это мальчик. И еще какой.
Мы засмеялись в голос.
– Назову его Принцем. И еще я прошлась гвоздем по его новенькой бэхи, – напоминает Полторашка, и лицо этой девочки становится невинным-невинным: так трогательно она приподняла бровки и скромно-виновато улыбается.
– Собаку он бы еще простил, но тачка,.. – я нахмурилась. – Мужики их любят больше, чем своих жен, мам и друзей. Это же продолжение их достоинства.
– Да, – Полторашка махнула рукой, поставив собаку на пол, – там больше понтов. Главное, меня отпустило. Давай поторопись, – она ставит передо мной тарелку овсяной каши с лепесточком мяты и выложенными узором свежими ягодами. – Нам выходить через сорок минут. Тебе еще нужно привести в порядок себя, – она убирает мой повисший локон с лица за ухо, – ну и меня, конечно. Ты же не можешь появиться там в виде лохушки.
– И куда мы собрались?
– Ты, – уточняет Полторашка, – на работу. Или хочешь опять выйти на подработку в бар?
Иногда я подрабатывала девочкой, подливающей в баре алкоголь. Форма одежды была до неприличия вызывающей: маечка с декольте до пупка и коротенькие шортики. Консумация.
Мужчины липли ко мне и всем видом демонстрировали щедрость. С каждой проданной стопки я имела сто рублей. С бутылки – две тысячи. За ночь зарабатывала четыре-шесть тысяч. Неплохо. Но большую часть денег съедала квартплата, транспортные расходы и покупка еды на двоих. Женя был в нескончаемом поиске работы. Не мог же он устроиться куда попало, фашист.
– Особой радости нет, – вздохаю я, – но там можно заработать нормально за вечер.
– Спаивая мужиков, которые хватают тебя за зад?
– Ну, да, стремно. Но в спорт не вернусь.
– У меня идея куда лучше.
Мы приехали в центр. Метро Лубянка. Идем по Театральному проезду. Останавились напротив старинного двухэтажного дома.
– Нам сюда, красотка, – Полторашка озорно смотрит на меня.
Из огромных панорамных окон бьет желтый свет от изобилия теплого золота за ним. Он пробивается через стальные французские кружева полукруглого навеса и освещает изысканно выписанное название.
Я восхищенно произношу про себя молитву, и она звучит как «Дольче и Габбана».
– Прикрой рот, это не та организация, – Полторашка зачихала, смеясь.
– Что мы здесь делаем?
– Ты отличный визажист. У тебя талант. А им сейчас требуется профи. Короче. Подруга сказала, «по большому секрету», что у них сейчас проходят собеседования на постоянную ставку визажиста. Тебе туда.