Вероника Гавриловна мучилась три дня. Как сделать взрослому человеку замечание, чтобы не обидеть?
Неудобно как-то, нетактично. В голову приходили странные мысли: а может быть такими плевками рабочий выражает недовольство тем, что он работает, а хозйяка сидит в гамаке как барыня? Может быть это у рабочего такой подсознательный протест?
А может быть это она сама не права и является избалованной, придирчивой, неблагодарной сумасбродкой, которая не уважает людей труда?
Веронике Гавриловне даже стало как-то за себя стыдно
сон нарушился, по полночи она ворочалась, думала права она или нет, подыскивала слова для разговора с работником.
Наконец, терпению женщины пришёл конец и она, улучив подходящее время, сказала, смущаясь и спотыкаясь на каждом слове:
– Геннадий, только не обижайтесь пожалуйста, не могли бы вы не сплёвывать на землю на моём участке, я его как кваритру воспринимаю и очень нервничаю.
Геннадий улыбнулся и ответил:
– Да какие могут быть обиды! Вы здесь хозяйка. Только не смогу я не сплёвывать, привычка такая, я даже не замечаю, когда это делаю, уж не обессудьте.
И стоило так мучится, слова подбирать, если этот Геннадий совершенно не понимает, что такая привычка – жуть, ужас и кошмар, и мало того, совершенно не собирается с этой привычкой бороться!
Пришлось Веронике Гавриловне терпеть эти плевки и с нетерпением ждать, когда работы закончатся.
Клара Ивановна была вне себя: её муж, с которым она прожила бок о бок более сорока лет, на восьмом десятке вдруг влюбился в тридцатилетнюю девушку и подал на развод.
– Это всё телевидение виновато! – сетовала Клара Ивановна, – Постоянно рекламируют эти нездоровые отношения.
И решила Клара Ивановна написать свои поправки в Конституцию:
– Запретить мужчинам старше семидесяти лет вступать в отношения с женщинами моложе полувека.
Пойманных на такой аномалии направлять на длительное лечение в психиатрические больницы.