Мимо проходят и беды, и радости,
В окнах вагонных мелькают года.
Нам ещё рано думать о старости,
Но и о ней нужно помнить всегда.
Пусть всё в жизни прекрасно —
Рано иль поздно придёт седина.
Вспомни каждый свой праздник,
Каждую каплю хмельного вина.
Мы научились страдать и надеяться,
Вечно любить, забывать навсегда.
Жизни корабль пошёл на снижение —
Скоро посадка, не знаем, куда…
Пусть всё в жизни прекрасно —
Рано иль поздно придёт седина.
Вспомни каждый свой праздник,
Каждую каплю хмельного вина.
Для 21-летнего парня это было круто. Вскоре чёрная полоса сменилась белой. То ли прапор понял, что так ничего не добьётся, то ли командир роты сказал ему «пару ласковых», а у него на меня были свои виды. В общем, жизнь входила в более или менее нормальное русло. Человек – существо социальное и всегда ищет контакты с окружающими, в армейском замкнутом мире это особенно важно. Должен быть кто-то, на кого можно опереться и с кем можно поделиться. Первое время все такие братства и группировки собирались по принципам землячества или национальности. При беглом рассмотрении этого вопроса с обеими позициями у меня было не очень. В роте нас, херсонцев, оказалось четверо: Саня Скакун – 27-летний такой себе «бравый солдат Швейк», после физмата, как и я, держался он несколько отстранённо, да и его особо никто не трогал; сержант 3-го взвода Витя Богомольников, познакомились мы сразу, но первое время он всё же был сержантом; Игорь Кваша – мутная личность, о его «подвигах» будет дальше; ну и, собственно, я. Других представителей Украины в нашей роте не было. Что же касается наций и народностей, стройбат бил все рекорды – только в нашем батальоне их было 55! Конкретно в роте – около пятнадцати: узбеки, киргизы, казахи, латыши, армяне, русские… Я – эксклюзивный, в одном экземпляре. Интересный случай произошёл на второй день службы. Рота, как обычно, неслась на ІІІ этаж в казарму исключительно бегом. Перед лестничной клеткой между вторым и третьим этажами скорость значительно уменьшалась. Подняв глаза, я увидел стоявшего посреди потока новобранцев большого, двухметрового смуглого парня с орлиным носом, он был, как скала, которую обтекает бурный поток. Воин всматривался в лица, как бы ища кого-то. Когда он увидел меня, глаза у него вспыхнули. Положив руку мне на плечо, он спросил: «Ты кто по нации?» «Еврей». «Слава богу, ещё один. Я Кешок Ягудаев из Пятигорска». Кешок относился к этнической группе так называемых горских евреев, которые проживали на Северном Кавказе. Он был из 2-й роты, на год старшего призыва и весьма авторитетным. Вплоть до его дембеля мы с ним дружили, когда приезжали мои родители на присягу, я его звал посидеть с нами. Несмотря на размеры, он был очень добрым, стеснительным парнем. Один раз очень помог мне.