– Не распаляйся, скоро это кончится. Новому миру литература будет абсолютно не нужна.
– Не знаю. Рерихи свою систему назвали живой этикой, и сто лет назад это действительно была живая система. А потом пришёл – явился Кастанеда (антрополог, блин!), и пошло, – Лич дотянулся до телефона, порылся в файлах, нашёл нужный текст. – «Цели эзотерических систем совпадают с религиозными, но связи с определённой религией может и не быть. Эзо-системы также предлагают конкретный воспроизводимый набор методов для расширения сознания.» Так… Вот дальше – «… изменения Личности, к которым стремятся последователи эзо-систем, носят устойчивый характер. В более широком смысле: цель самотрансформации лежит вне зоны личностного саморазвития, то есть „изменение личности“ – лишь средство, а целью является итоговое расширение сущностного мировосприятия.». Не смешно? Расширение сознания! Но ведь происходит как раз наоборот, отвергаются альтернативы и создаётся фанатический догматизм. Сознание ограничивается догмами и попадает в клетку! Беда, когда антропологи, или, скажем, офтальмологи, начинают фантазировать. Конечно, им литература не нужна, если только Лена Блаватская с Гурджиевым…
– Офтальмологи?
– Я о знаменитом исследователе загадочной страны Шамбала.
– Ах, об этом… Ну его в… в Тибет. Кстати, не заняться-ли мне изучением мифологии? И давно я не была в кунсткамере, может быть, соберёмся как-нибудь?
– Мифология слишком обширна, если только в самом общем изложении. А музей антропологии… с удовольствием. Только сейчас у них какое-то глупое расписание работы, надо будет посмотреть в сети. Если они вообще открыты для посетителей в связи с эпидемией. Из-за вируса доступ к культуре временно прекращён.
– Лич, перестань стонать. Обличая пороки, ты не рассказываешь о рецептах. Возвращайся на землю, скучно стало.
– Я занудный? Что-ж, придётся изменить твоё мнение.
– Это у тебя хорошо получается!
В это-же время в соседнем парадном, в спальне Баньши не менее увлекательно общались Гибсон и старшая сестра Сандерса Яна.
***
– Вот пришёл ещё один день, наполненный лишь бездельем и ожиданием. Мы живём, как сибариты, занятые только собой, и единственная наша забота, ждать, что ещё произойдёт. Надоело, и кто нам дал такое право, фиксировать и наблюдать, отстранясь от происходящего? Мы, как мыши, ждущие неизвестно чего, и, трясясь, ожидаем самого страшного. Но это не «Декамерон», и не «Пир во время чумы», забавная безделица, придуманная праздными философами.