Плохой поэт. Стихи - заметки

Бо́льшая часть стихотворений написана в Барселоне (если не указано иного).

Надевать он стал пальто – / Говорят ему: не то. / Стал натягивать гамаши – / Говорят ему: не ваши. (С. Я. Маршак «Вот какой рассеянный»)

Побежал он на перрон, / Влез в отцепленный вагон, / Внёс узлы и чемоданы, / Рассовал их под диваны, / Сел в углу перед окном / И заснул спокойным сном… (Там же)

«Ребята, давайте жить дружно!» – фраза главного героя цикла мультфильмов В. М. Назарука «Кот Леопольд». «Зато он умеет играть на трубе!» – «Э-э-э! Кому это надо?!.. Да никому это не надо!» – диалог из мультфильма В. Я. Бордзиловского «Утёнок, который не умел играть в футбол».

«Чудище óбло, озо́рно, огро́мно, стозе́вно и ла́яй» – эпиграф к книге А. Н. Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву». Фраза означает: «Чудовище тучное, гнусное (либо грубое), огромное, со ста пастями и лающее» (форма «лаяй» – церковнослав. действит. причастие наст. вр. с ошибкой – это форма м. р., в ср. р. причастие «лающе»). Радищев видоизменил строку из 514-го стиха поэмы В. К. Тредиаковского «Телемахида», которая представляет собой вольный стихотворный перевод романа «Приключения Телемака» Ф. Фенелона. Но источник фразы в «Телемахиде» – не текст Фенелона, а «Энеида» Вергилия – переводчик составил комбинацию из двух фрагментов: «Облик безо́бразный, грозный, огромный, взора лишённый» (лат. Monstrum horrendum, informe, ingens, cui lumen ademptum – о циклопе Полифеме, ослеплённом Одиссеем) и «Кербер оные царства, огромный, лаем трёхзевным / Переполняет» (лат. Cerberus haec ingens latratu regna trifauci / Personat).

Shine bright like a diamond! (англ.) – Сияй ярко, как бриллиант!

«Сейчас мы их проверим, сейчас мы их сравним…» и «Довольно!» – фразы раджи из мультфильма Л. К. Атаманова «Золотая антилопа».

«Луна и грош» (англ. The Moon and Sixpence – букв. «Луна и шестипенсовик») – роман У. Сомерсета Моэма, биография Ч. Стрикленда, биржевого маклера, в 40-летнем возрасте внезапно бросившем семью, чтобы стать художником. Стрикленд писал картины, живя в нищете и перебиваясь случайными заработками – его прообразом послужил П. Гоген, французский живописец, скульптор-керамист и график. В начале 1870-х годов он начал заниматься живописью как любитель, с 1880 года участвовал в выставках импрессионистов, с 1883 года работал как профессиональный художник, однако работы Гогена не находили спроса, он жил в бедности.

Марина Ивановна Цветаева (26 сентября (8 октября) 1892‒31 августа 1941) – русская поэтесса, прозаик, переводчик, один из крупнейших русских поэтов XX века. В 1917 году родила дочь Ирину, которая умерла от голода в приюте в Кунцево (тогда Подмосковье) в возрасте 3 лет. Годы Гражданской войны оказались для Цветаевой очень тяжёлыми: её муж Сергей Эфрон служил в рядах Белой армии, им пришлось эмигрировать. С 1930-х годов семья жила практически в нищете. «Никто не может вообразить бедности, в которой мы живём. Мой единственный доход – от того, что я пишу. Мой муж болен и не может работать. Моя дочь зарабатывает гроши, вышивая шляпки. У меня есть сын, ему восемь лет. Мы вчетвером живём на эти деньги. Другими словами, мы медленно умираем от голода». (В эмиграции) «В совет Литфонда. Прошу принять меня на работу в качестве посудомойки в открывающуюся столовую Литфонда. 26 августа 1941 года». (По возвращении на родину) «У меня в сумке 450 р. и если постараться распродать все мои вещи… А меня – простите. Не вынесла. МЦ» (Из предсмертной записки)

Хорошо – что никого, / Хорошо – что ничего, / Так черно и так мертво, / Что мертвее быть не может / И чернее не бывать, / Что никто нам не поможет / И не надо помогать. (Г. В. Иванов «Хорошо, что нет Царя…»)

…Марина ушла из жизни, не сняв кухонный фартук. Так её и похоронили. Поэт так уйти не может. Финал – точка, поставленная Поэтом, тем более Женщиной. Даже если сама ушла… фартук она бы сняла. Что заставило забыть о фартуке? Что? (Т. Костандогло «Пятый воздух. Версия убийства Марины Цветаевой», Часть 5)

…Более, чем странность – горячая рыба в сковороде, только что приготовленная ею… Как вам голос самоубийцы за кадром? Давайте услышим: «Дорогие мои, я тут повесилась, а вы обедайте! Не обращайте внимания, приятного вам аппетита!» (Ах, мужчины! Женщина-чекист об этом подумала бы и сковородочку с горячей рыбкой с собой бы утащила…) (Там же)

А меня – простите. Не вынесла. МЦ (Фрагмент копии одной из трёх предсмертных записок М. И. Цветаевой, оригинал утерян)

…Через три недели после смерти матери Мур записал в своём аккуратном, без единой помарки, дневнике: «Что сейчас бы делал с мамой? Au fond она совершенно правильно поступила, дальше было бы позорное существование». (Т. Костандогло «Пятый воздух. Версия убийства Марины Цветаевой», Часть 5)

Au fond (франц.) – в сущности; от fond (франц.) – дно, глубина, основание, основа, сущность, сердцевина.

Перевод С. Я. Маршака.

Как запомнился быстрый материнский наклон мне навстречу, её лицо возле моего, запах «Корсиканского жасмина», шёлковый шорох платья… Бархатный лев – слегка обгоревший на первой в моей жизни ёлке и, в качестве погорельца, самый любимый из игрушечных моих зверей, лакированная карандашница с портретом юного полководца 1812 года, тяжёлая фаянсовая тарелка с золотисто-коричневым рисунком, изображающим крадущегося сквозь растительный орнамент гривастого «царя зверей с лицом Макса Волошина», серебряный подстаканник с Серёжиными инициалами – Маринин свадебный подарок – и янтарное ожерелье: грубо гранённые, архаические «колёса» цвета тёмного пива, нанизанные на вощёную суровую нитку, – в голодный год выменянное Мариной, вместо хлеба, где-то под Рязанью, – были с Мариной неразлучны, странствовали вместе с ней по Германии, Чехии, Франции, а в 1939 году были вновь привезены ею в Россию, где и пропали в войну. (А. С. Эфрон «О Марине Цветаевой. Воспоминания дочери»)

Герострат (др.-греч. Ἡρόστρατος) – житель Эфеса (ныне в Турции), который летом 356 года до н. э. сжёг храм Артемиды в своём родном городе. По рассказу древнегреческого историка Феопомпа, Герострат сознался, что поджёг храм для того, чтобы его имя помнили потомки. Эфесцы казнили преступника и постановили никогда не упоминать его имени. Однако историк, рассказавший о преступлении, сохранил таким образом память о нём.