Что, впрочем, их мало волнует —
И их электронные поцелуи
Мерцают в глуби монитора;
И даже этот безумный город
Не может стать между ними трещиной…
Так просто: мужчина и женщина
На разных концах провода,
Накрытые тенью гигантского города,
Два невидимых одиночества
Жмут на клавиши что есть мочи
В своих опостылевших офисах
На полюсах мегаполиса —
В общем, одна из обычных историй…
И они не встретятся априори,
Ему наскучит роль виртуального ухажера,
А она выйдет за какого-нибудь коммивояжера.
Он закурит ещё сигарету
И невольно вспомнит соседа
И его приватную самоэкзекуцию;
Он найдёт, что в этом больше революции,
Чем во всех работах Маркузе,
И что его жизнь – лишь одна из иллюзий,
По сути – фикция,
Глупая, как игра жертвы с убийцей,
Где он – жертва, а убийца – город,
Бессмысленность его мотиваций и холод,
Молитва обыденной неизбежности,
Нелепость во всей своей безбрежности —
В общем, знакомое ворчание
В духе экзистенциализма
Сквозь его сознания
Пресловутую призму,
Где результат один, и не важно даже,
Как идут у тебя продажи,
И твой менеджерский рейтинг
Совсем не интересен старушке-смерти,
Ибо не влияет на происходящие события;
Словно в гипнозе он сделает эти открытия,
Похожие на прозрения Будды и Магомеда,
И тогда он поймёт соседа
И его поступок во всей эротичности…
Кажется, это называется кризисом личности.
И, откинувшись в офисном кресле,
Он подумает: а что, если…
Возможно, он перестанет читать Маркузе
И бросит работу,
Сравнивая это с государственным переворотом,
И станет одним из активистов
И из рядов общества будет отчислен…
Но скорей всего он отбросит прочь эти мысли,
И назавтра проснётся, окутанный смогом,
Поминая мать и японского бога,
И поранит кожу новым «Джиллетом»,
Возможно… он сам не знает ответа.