Проблемы начались на следующий день – у роженицы начался сепсис. Дежурная сестра утром доложила врачам, что больная всю ночь пролежала в жару, просила пить, утром отказалась от еды, а сейчас и вовсе пребывала в пограничном состоянии. Коллечка и Земмельвайс бросились в палату.
Игнац сел рядом с кроватью фрау Ранч и взял ее за руку – она была ледяной. Веки девушки были сомкнуты, щеки полыхали огнем, она металась по подушке и бредила:
– Господи… где… где он? Почему? Когда придет доктор?
– Успокойтесь, Агнес. Я здесь, доктор Земмельвайс здесь.
Только услышав его фамилию, сквозь бред она с трудом разлепила веки и попыталась поднять голову с подушки – но безуспешно.
– Вы здесь… Я умру, доктор?
– Ну что Вы, Агнес! Просто у Вас температура, такое бывает от перенапряжения при родах…
– Я знаю, что я больна… Молю Вас только об одном – спасите малыша… Мне необходимо увидеться с ним…
Земмельвайс посмотрел на Коллечку – тот отрицательно покачал головой. Иного ответа ожидать не приходилось – у нее был страшнейший сепсис, природа которого была не известна науке, и подвергать опасности жизнь младенца доктора не имели права. Щеку Земмельвайса обжег просящий, молящий взгляд Агнес – умирающая женщина выказала последнюю волю, и молодой доктор был не в силах совладать с собой.
– Рита! Принесите сына фрау Ранч.
– Но Игнац! – попытался укоротить его Коллечка, но он ответил ему словами вчерашней пациентки:
– Малыш здоров. Значит, на то воля Господа. Значит, все обойдется.
Агнес Ранч умерла вечером. Сепсис и горячка сделали свое дело. До поздней ночи Земмельвайс сидел в своем кабинете за книгами по санитарии. Но как назло ничего нового они ему не сообщали.
– Уже темно. Вы идете, Игнац? – спросил Коллечка, стоя в дверях. Тот отвечал, словно не слыша его вопроса:
– Я думаю, что знаю причину случившегося.
– Игнац, причина случившегося стара как мир…
– Послушайте меня. Вчера Вам ассистировал Хоффман, так?
– Ну да, он часто мне ассистирует. Он опытный хирург и…
– Часто или всегда?
– Часто.
– И как часто после этого умирают роженицы?
Коллечка побелел, когда до него дошел смысл вопроса молодого коллеги.
– Вы хотите сказать?..
– Именно это я и хочу сказать. Подняться из прозекторской, оторваться от трупа – и сразу приблизиться к роженице. Это ли не нарушение клятвы Гиппократа?