– Ты, прямо поэтесса, ржавая моя соседка. Так красочно описала свою жизнь, что даже тормозная жидкость у меня из колесных цилиндров побежала от зависти. Что моя монотонная жизнь против твоей, такой полной всяческих хороших и плохих впечатлений. Но бывали и у меня светлые денечки. Помню, последние дальние поездки с водителем Сашей за рулем. Молодой он был и горячий. При возвращении домой, под Москвой на трассе сердце мое работать стало с перебоями, масло в двигателе при выезде почти на минимуме стояло, а Саша, пусть будет хорошим его жизненный путь, забыл проверить уровень масла перед выездом. Да плюс ко всему прочему, это масло подтекало из резинового рукава около масляного радиатора. Вот и случилось то, что получилось мне заглохнуть почти на дороге. Хорошо еще водитель сообразил съехать по инерции на обочину. А когда понял, что мое сердце застучало, и больше работать не будет, начал названивать своим начальникам, чтобы меня отбуксировали к месту прописки. Начальники приняли меры, и я надолго встала на ремонт. Ты бесконечно права, когда описываешь неописуемое блаженство и получаемый заряд бодрости от забот и ласк водителя при ремонте машины. Я тащилась, пусть будет грубо сказано, но зато верно, как шнурки по асфальту, от чуткого внимания к моим проблемам водителя Саши и помогающих ему рабочих. Они смазывали мои сочленения и меняли масла и жидкости в агрегатах и механизмах, любовно и обходительно убирали подтеки масла мягкой ветошью. Это был полный кайф. Так выразился мой водитель, когда я завелась после ремонта с первой попытки, и мое новое сердце билось ритмично и почти неслышно. Затем он нашел для себя на стороне другую машину и попрощался со мной. Вместо него моим водителем стал Игорь. Этот скептик мне не доверял, постоянно лазил по моим внутренностям, искал неполадки. Не спорю, иногда он обнаруживал скрытые дефекты в работе моих механизмов и требовал от меня надежной работы. Что мог сам устранить из обнаруженных недостатков, устранял, что не мог, тогда привлекал наемный персонал ремонтников. А их отношения к нам, требующих ремонта машинам, сама знаешь какое. Все делают на «авось», водителю говорят, что «и так сойдет». Тут нет никакого сравнения с местным ремонтом под крылышком порядочного водителя. Долго я с ним эксплуатировалась. Но вопреки моему желанию и дальше с ним работать, начальство завода разлучило нас. Ему за отличную и безаварийную эксплуатацию меня, так считало его начальство, и я считаю это правильным, приобрели новую «газель». А я осталась работать на территории завода. Вот тут мне досталось так, что «мама не горюй». Это высказывание я услышала от моего нового ответственного за меня. Звали его, дай бог памяти, кажется, Гена с отчеством Иваныч. Он до сих пор работает на моем заводе. Как он и его назначаемые второпях горе-водители помыкали мной, знает, наверное, только мой ангел-хранитель. То заведут меня и сразу по газам, не дадут даже прогреться сердцу. За источником питания и его зарядкой совершенно не наблюдают, отчего не раз приходилось им менять его на новый. Борта поломали мне напрочь. Отдыхать изредка ставили меня в покрасочный цех, а там пыль и летучая краска загрязняли меня со всех сторон. Про стекла и зеркала заднего вида и говорить нечего. Сколько Гена Иваныч и его рабочие ни терли стекла, они прозрачней не становились. Сиденья в кабине, ручка переключения передач и рулевое колесо до того загрязнили и порвали, что им самим стало неприятно садиться за водительское место. Сколько раз меня забывали поставить в теплое место, я замерзала и ржавела под дождем и снегом. А уж, какое неисчислимое множество брошенных саморезов и мелких жестянок протыкало мои колеса, так сразу и не сосчитаешь. Но мой Игорь меня не бросал, как только выпадала у него свободная минутка, то он спешил ко мне. Ругался на чем свет стоит на безалаберных подручных Гены Иваныча, но подкручивал мне разболтанные гайки и штуцера, монтировал пробитые колеса, регулировал зажигание и нормальную работу карбюратора. Я ему за это век благодарна буду.