Серёжа – это был её отчим. Он тоже ходил на торговых судах. Механиком. Родной отец Светланы тоже был моряком, но лет пятнадцать назад погиб в Белом море во время шторма.
Мать постаралась ещё немного успокоить дочку, но разговор так и закончился на щемящей ноте.
Светлана, отключив связь, со вздохом вернулась к приготовлению варенья.
Оно уже заметно остыло. Она поставила кастрюлю на очень слабый огонь и так варила его ещё некоторое время. Когда оно было готово, Светлана разложила его по баночкам, закатала жестяными крышками, а банки вынесла в кладовую.
Потом она занялась баней. Натаскала дров, разожгла и натопила печь. Дед вернётся – ему надо будет попариться.
За окнами уже начинало смеркаться, когда во дворе, заскрипев, открылись ворота, и раздался голос деда, понукавшего и охлёстывавшего вожжами уставшую лошадь. Она громко фыркала, переступая по двору коваными копытами, и тянула, скрипящую колёсами, подводу, тяжело гружённую толстыми сосновыми брёвнами. Светлана выбежала на улицу встречать деда. Надо было помочь ему разгрузиться.
Дед Николай выглядел очень уставшим, и она обняла и поцеловала его в колючую щёку. Дед улыбнулся в ответ и спросил:
– Что, помочь хочешь?
– Конечно, – ответила она.
Позади Светланы стукнула дверь из дома, и раздался голос бабушки:
– Приехал, наконец?
– Приехал. Что-то я нынче устал сильно, – проговорил дед, – уработались с мужиками так, что аж руки трусятся.
Светлана заволновалась:
– Ба, зачем ты встала?
– А что же мне, уже и хозяина не выйти встретить? – ворчливо ответила Елена Васильевна, – Да и отдохнула я, вроде.
– Ну, ты хоть на лавочку присядь! – проговорила Светлана.
Дед Коля поддержал внучку:
– Точно, посиди немного. Я пока дрова разгружу.
– Я помогу! – сказала Света.
Дед кивнул, и показал ей, как скатить брёвна с телеги.
Они отвязали верёвочные крепежи на правой стороне телеги. Дедушка размахнулся, и ударил обухом топора, чтобы выбить клин. Брёвна с тяжким звонким стуком покатились по траве. Николай Алексеевич, уже руками, сбросил и те, которые не скатились с воза сами.
Отдышавшись и отерев пот тыльной стороной ладони, он распряг и увёл уставшую лошадь в конюшню, напоил её и задал сена.
Вернувшись из конюшни, он присел рядом с бабушкой на лавочку и, посмотрев на Свету, спросил:
– А скажи-ка, внученька, банька-то готова?