Пока меня не было, в комнате послышались недовольные голоса, но стоило вернуться обратно с корзинкой в руках, они стихли. В доме воцарилась мертвая тишина. Я не сказала больше ни слова, поставила свою ношу на лавку, под которой прятался черт, и, опустившись рядом, обвела небольшое пространство горницы неодобрительным взглядом.
– Что же вы натворили, ироды? – простонала, устремив взгляд в противоположный угол.
Там сброшенная неизвестно кем в пылу сражения, на полу лежала небольшая шкатулка. Крышечка ее от удара лопнула, и на пол высыпалось все содержимое. Заговоренная земля. Да я за ней на Вороний остров плавала, не один день потратила, чтобы добыть и потом должным образом зашептать, а эти наглые морды, можно сказать, все мои труды коту под хвост. Коту! А кто у меня хранитель?
– Боян! – крикнула я, и кот от испуга даже подпрыгнул.
Знал поганец, что злая ведьма во много раз страшнее, чем ее заговоренная метла. Если та только отшлепает, то я могу сделать что-нибудь похуже. А ведь руки так и чесались сотворить зло. Постричь кота налысо, например.
– Яра, это не я! – взвыл дурным голосом кошак и забился в дальний угол.
– А кто? – вскакивая на ноги, рыкнула я.
– Яшка! Это все Яшка! – послышалось из-за печи.
– Яшка, значит! – зло прошипела и щелкнула пальцами.
Хлоп! И зажмурившийся от страха небольшой чертенок с пушистой всклокоченной коричневой шерсткой и дрожащий, словно осиновый лист на ветру, оказался сверху на лавке.
– Это не я! – заявила нечисть, прикрывшись хвостом.
– Нет, я! – проскрежетала ведьма, успокоилась и только напоследок пригрозила:
– Вот отправлю тебя к папане, будешь знать!
– Ярушка, миленькая! Родненькая! Не надо к папеньке! – запричитал Яшка, спрыгнул на пол и бухнулся на колени, уцепившись передними лапками за мои сапоги. – Я не хочу! Только не к князю! Не надо-о-о! Твой дед с меня шкуру обещал спустить!
– Жаль, что он так и не выполнил свое обещание, – задумчиво обронила я, стараясь не смотреть вниз, чтобы не видеть моську черта.
Умеют эти рогатые проказники давить на жалость, поэтому нельзя смотреть им в глаза, иначе никакого воспитательного процесса уже не получится. А я его жалеть не собиралась.
– За что? – возопил Яшка и еще крепче прижался к моим ногам, мог бы, наверное, сапоги расцеловал, лишь бы я не выполнила своей угрозы.