Мы оторвались от камня и уже прямо направились к берегу. Я почему-то перестал идти на ощупь и тут же пожалел об этом. Доверился зрению.
– Ах ты, черт! – вскрикнул я, припадая на одно колено. – Тут полно подводных камней. Так что осторожней. Смотрите куда ступаете!
Надо же, как интересно! Стоит начать видеть и сразу, куда-нибудь, вляпаешься. Вот как привыкли пользоваться глазами.
– Можно с плотов-то слезать уже? – крикнул Марат.
– Давно пора, – беззлобно ответила, шедшая прямо за мной, Соня. – А то порвете их еще.
«Это она шутит по поводу порчи имущества или на самом деле так считает? – задался я вопросом, осторожно шагая к берегу».
Море, мягко волнуясь, мерцало, отражая в себе надкусанную луну и рассеянные по небу звёзды.
Что-то хрустнуло под ногой, и я сделал первый шаг на сушу.
– Блин, а где песок? – как-то обиженно и удивленно спросил Алик, осматриваясь вокруг. – Одни гальки, нафиг.
– Да какая разница? – я устало сел, даже скорее упал на камешки. – Главное, что не вода, чтоб ее!
Хотя от глоточка пресной воды я бы уж точно ни за что не отказался. Устало размышлял о том, что не плохо бы попить, найти людей, позвонить… Лег на голыши, прямо там же, где и сел – метрах в четырех от воды, – и незаметно отключился.
***
Проснулся я от дикой жажды. Во рту было все, словно чужое, даже слюны не осталось. Сухо, как в библиотеке.
Глаза открывал с трудом, однако, разлепив их, тут же закрыл. Солнце. Чуть не ослеп от такого яркого солнца.
Кое-как принял сидячее положение и, прищурившись, разглядел по разным сторонам от меня собратьев по несчастью. Кто где упал тот там и уснул. Раскиданы по всему бережку. Что за безобразие? Никакого порядка, вся композиция нарушена. Сдавленно посмеялся про себя. Хотя какой уж тут смех!
Подвигавшись в разные стороны, как на зарядке в школе, только сидя на камнях не понятно где, попытался размяться. Куда уж там. Все тело затекло, даже скрипело, будто плохо смазанные петли ворот. Бок опять начал болеть, постанывать, но уже не так как вчера – просто тупая ноющая боль.
– Вот зараза! Мать ее… – прошипел я, отделяя порванные края рубашки от кожи. Впрочем, оказалось все не так уж и плохо, как мне думалось поначалу. На самом деле, довольно большая ссадина размером с ладонь. Рубашка порвалась, а кожа нет. Хорошо, что не наоборот, а то зачем мне тогда рубашка?