– Это. Великолепно! – опять, едва сдерживая радость, пролепетал парнишка, подскочив на месте. – Если соизволите, я прямо сейчас отправлюсь на поиски дяди, чтобы сообщить ему преприятнейшую новость… Вы можете забрать ваш автомат сейчас, а остаток отдать уже при получении денег за патроны, по окончанию сделки… И знаете, я вам в подарок положу тогда еще и чистящий набор, а также не буду включать в счет мишени…
– Чего-о-о!? Ты же говорил, магазин бесплатно?! – удивился наемник.
– Да, – скромно извиняясь, улыбнулся подросток, – магазин бесплатно, а вот мишени… Они ж одноразовые, повреждены…
– Ах, ты… – расплылся в улыбке Домовой. – Смазка, я так понимаю, тоже какая-то особая?
Довольный кивок вместо ответа.
– Там механизм внутренний нужно особой смазкой протирать, простой калашниковской не пойдет…
– И когда ты мне это собирался сказать?
– Как когда?! – притворно удивился продавец, – конечно же, после покупки автомата!..
– Вот ты… – не смог подобрать слова Домовой, захлебнувшись негодованием…
Племянник владельца магазина обезоруживающе развел руками, мол, не я такой, жизнь такая, и принялся собираться, намекая, что покупателю тоже стоило бы поторопиться, если он не хочет складывать свою покупку в сумку под дождем…
***
Тело болело после побоев. Сломанные пальцы рук практически не слушались, ребра ныли при каждой попытке улечься чуточку удобнее. Голова гудела, отдаваясь ноющей болью с каждым ударом сердца. Зашитый шрам на щеке пульсировал, напоминая о себе ежесекундно, даже во сне, а мозги, казалось, превратились в вяло перетекающее желе.
– Саш, – проник в сознание чей-то голос.
Мальчик с трудом приоткрыл правый, не заплывший глаз. В комнату заглядывала рыжеволосая голова Васьки – единственного, с кем Сашка успел тут более-менее сдружиться за неполные две недели.
Мальчонка осмотрелся, не входя в комнату, убедился, что в коридоре никого нет и за ним никто не наблюдает, юркнул в палату, прикрыл за собой дверь.
– Ты как?
– Нормально, – прошепелявив, буркнул Саша, с трудом разлепив пересохшие губы.
– На, попей, – подал стакан рыжий Васька и помог товарищу приподняться. – Сильно тебя… – грустно выдохнул он, осмотрев товарища.
– Кто это? – утер губы избитый ребенок, сжимая зубы от боли.
Васька помялся, нерешительно перешагнул с ноги на ногу, опустил взгляд. Несколько секунд на его лице можно было видеть борьбу противоречий, но, наконец-то, сделав какие-то выводы, он назвал товарищу имена избивших его подростков.