Я здесь! Здесь я, Галина! – послышался звонкий, свежий голосок, и на опушку леса выскочил мальчик лет двенадцати и, в несколько быстрых прыжков, очутился в кругу детей.
– Ага! Опять обижали Гальку! Ну уж, ладно, теперь не спущу! Держись! – крикнул он по-цыгански и быстрым взором смерил Яшку с головы до ног.
Его черные, с иссиня-белыми яблоками белков глаза сверкнули бешенством; сильные, грязные руки сжались в кулаки; курчавые волосы, ниспадая на лоб и брови, придавали дикий вид его смуглому лицу с яркими пунцовыми губами, сквозь алые каемки которых сверкали ослепительно белые, как сахар, зубы.
Яшка был на целую голову выше вновь прибывшего цыганенка и года на два старше его. Но меньше всего об этом думал черноглазый Орля.
– Раз! Два! Три!
С быстротою и ловкостью кошки он прыгнул на грудь Яшки и вцепился в его плечи так быстро, с такой неожиданной силой, что тот не выдержал натиска, зашатался и, не сумев сохранить равновесия, очутился на земле.
– Ага! Попался! Будешь знать теперь, как обижать Гальку!..
Яшка бессильно барахтался, лежа на земле, а на груди его сидел торжествующий Орля.
Сильный, здоровый, ловкий мальчуган напряженно сжимал коленями ребра противника, в то же время руками прижимая его плечи к земле. Свободными оставались только ноги Яшки, которыми он и выделывал, желая вырваться из рук врага, такие уморительные и потешные движения, что, глядя на него, все остальные ребята не могли удержаться от смеха.
– Ай да Орля! Молодец, Орля! Орел наш, недаром так зовется! – кричали они, позабыв, что только за минуту до этого были на стороне Яшки, который всячески подзадоривал их дразнить и мучить бедную Гальку.
Этот смех и одобрения пришлись, однако, не по вкусу черноглазому Орле.
– Эй, вы! Молчать у меня! Чего рты разинули? – закричал он звучным, сочным голосом. – Знай все, кто хоть раз пальцем посмеет тронуть Гальку, словом единым обидит ее, с тем я разделаюсь по-свойски! Слыхали?
– А ты, Долговязый, вот что, – добавил он с угрозою своему поверженному врагу, – ты у меня смотри: на этот раз отпущу – колотить не стану, а впредь не помилую… Ты ведь знаешь, я сильнее тебя, Яков, и шутить не люблю… А чтобы ты помнил раз и навсегда слова мои, вот тебе в наказание…