Подруга встретила меня веселым улюлюканьем и сразу же затащила в комнату, едва я скинула кроссовки.
– Ну что, секретарша, рассказывай! – подначивала меня Настя, выставляя на стол бокалы для вермута.
– А ты спрашивай, – хитро прищурилась я, следя за умелыми манипуляциями подруги. Помнится, на втором курсе она подрабатывала в баре – ровно до того момента, пока ее отец, временно живший в другом городе, не узнал о занятиях дочурки. Но тот опыт не прошел напрасно, и Настасья не позабыла науки.
– Так как тебя угораздило секретаршей заделаться?
Рассказала все, как есть, не забыв отметить обещание Воронцова подумать о моем переводе.
– М–да, Кир, ты у меня правда такая дебилка или прикидываешься? – развеселившаяся Настя, решила взять быка за рога.
– Это чего это я дебилка? – недовольно воззрилась на подругу, но, заметив еще недопитый бокальчик, спешно исправила досадное упущение.
– Доверчивая ты, Кирка. Он тебе лапшу вешает, а ты уши растопырила и глазами хлопаешь. Лань ты моя трепетная.
– А зачем ему меня обманывать?
– Чтобы ты пахала, как проклятая. Поди целый день носилась, как будто пропеллер в заднице?
– Было дело, – согласно кивнула я.
– Так вот, послушай уже опытную сотрудницу! – подняла указательный палец вверх Настя, тряхнув светло–золотистыми волосами. – Не рвись ты. Обязанности исполняй. Я тебе щас прописную истину открою… – подруга откусила яблоко. – Инициатива наказуема!
Я откинулась на спинку дивана, глядя в потолок – красивый такой, ровными плиточками, ажурный. Да, стоит признаться, что пить я не умела, ибо никогда этим не грешила. Пара бокалов вермута, выпитых после спонтанного рабочего дня да еще и на практически голодный желудок (пара кусочков пиццы и салат днем не в счет), ударили в голову.
Смотреть на практически пустую бутылочку – на душе становилось тоскливо. Понимала ведь, как тяжко будет пережить завтрашний рабочий день. И сама виновата, поделом.
– Запомню, Насть, – зевнула я. – Слушай, а чего там у тебя со Славиком?
– С каким Славиком? – ехидно хмыкнула Настя, а затем выпятила алые губки. – Обиделась я на него.
– И что он опять натворил?
– А, – махнула рукой Настя. Только в руке оказался бокал, и зеленовато–прозрачная жидкость выплеснулась на пол. Настя только приподняла бровь, пока не осознавая масштаб катастрофы.