- Пошли к радистам, - решительно приказал Королев, и первым
пошел к лестнице. Выбравшись наружу, он с наслаждением вдохнул
свежий воздух и бодро зашагал к фургончику радистов. За ним
потянулись соратники, один за другим выстраиваясь в странную
кавалькаду, марширующую по степи.
Последним, даже позже Келдыша, из бункера выбрался Валентин
Глушко. Он тоже остановился у самой лестницы, сделал несколько
глубоких вдохов и даже закрыл глаза, чтобы окончательно
успокоиться. Потом обернулся и посмотрел на опустевший старт. Там,
похоже, все в порядке. Но какой фантастический день! Его моторы
снова не подвели, забросив в небо крошечную Луну. Но Валентин уже
знает, что даже после максимального форсирования, из «семерки» не
получится даже среднего носителя. Даже с третьей ступенью это
максимум тонн семь на орбите, и никак не больше. Хватит, чтобы
дотянуться до Луны, и даже чтобы поднять на орбиту человека, но
разве этого довольно? На чем лететь к планетам? На чем высадиться
на Луну? Нужны новые ракеты и двигатели к ним! Понимает ли это
Королев? Наверняка понимает, как осознает гигантские трудности,
которые встанут на пути. Но начинать надо уже сейчас! Или хотя бы в
течение года, окончательно разобравшись с «семеркой». Надо бы
намекнуть Сергею, что он, Валентин Глушко, точно знает, каким
должен быть этот новый носитель, а главное - его двигатели! Но как
это сделать? Сергей начнет резонно спрашивать, откуда он взял идею
огромного однокамерного движка, и что тут ответить? Во сне увидел?
Сергей его, конечно, «в Москву по шпалам» не отправит, но мало ли,
припомнит еще…
Нет, решил Валентин, время еще есть. Подумаю, посчитаю получше,
а через полгодика видно будет. Если все будет идти так же удачно,
как сегодня, то Сергей не отмахнется и не сошлется на
занятость…
Но какой потрясающий день! Еще с минуту Валентин стоял
неподвижно, глядя на пустой старт и упиваясь триумфом, своим и
ОБЩИМ. Потом развернулся, и с непонятно откуда взявшейся резвостью
стал догонять остальных.
- Второе августа 1955 года, - внушительно сказал Иван, нарушив
тишину. - Я сам охренел. Туда и ушли мои сигналы, а обратно пришла
вот эта передача, только ускоренная больше, чем в десять раз. В
двенадцать и одну десятую, если точнее. По-твоему, что это
означает?
- Что время по ту сторону канала идет быстрее, - догадался
Мельников. - Быстрее в двенадцать и одну десятую раз. Охренеть! И
сколько времени там прошло? Какой там сейчас год?