Дедки только составили табуреты и застелили белой чистой тряпицей этот импровизированный стол. На нем появились принесенные продукты: неизменное хохлятское, вкуснейшее в мире, сало. Только тут, на востоке Украины его так вкусно готовят на свежей соломке, сало с двумя, а то и тремя прорезями и по толщине самое хорошее для любого, знающего в этом толк, рта. Охотничьи сосиски пахли свежей копченостью лучшего мяса, вареные яйца, маринованные маслята и конечно соленья, огурцы и помидоры в рассоле. Егор развернул свой пакет от Раисы, и все ахнули там было двенадцать котлет в тесте еще довольно теплых и мерная двух сотка спирта, как вчера. «Вот это тетка, ух мне бы годов так тридцать скинуть, я бы ел только котлеты у такой-то тетки» заволновался дед Толя. Все дружно засмеялись. Приготовив все к трапезе, Иванович дал команду «По местам» и все закрутилось, как и пред идущие вечера. «Мужички, пожалуйста, а можно сегодня на ужин я позову и Олю?» тихо спросил юноша. «Что девка то понравилась? Это дочка нашего лучшего хирурга Конева, он в командировке где то, а она учится в институте еще и работает тут. Конечно за всегда можно, она наш человек, не продаст» все сразу рассказал и разрешил дед Толя. От любого выпивона сегодня Егор категорически отказался и пошел за Олей, а мужики сели за свой ухоженный стол и выпили. Оля взяла с собой настольную лампу и кружку с горячим чаем, кушать она отказалась. Поставив на не пригодный стол лампу и включив ее получилась не принужденная обстановка в палате, а проще полумрак и с улицы не видно и глаза не слепит. Олю и Егора угостили котлетами в тесте и молодые люди, сев на кровать Егора, с удовольствием их уплетали, прихлебывая по очереди с чайной чашки. Трапеза закончилась быстрее обычного, все ждали продолжения рассказа Николаевича. Мужики вышли покурить и сами вынесли мусор со стола оставив молодых на некоторое время вдвоем. Поцелуи были до такой степени жаркими, что щемило сердце где-то под левой лопаткой. Оля прижималась всем телом к Егору вроде бы ей ужасно было холодно, а парень не мог повернуться к ней из-за возникшей в этом случае мужской оказии. Зашли деды и расселись по своим кроватям. Егор спросил, мостившегося лечь удобно на спину Николаевича: «Так почему же все же четыре войны, а не три?» «Да потерпи, ты неуемный», «четыре конечно и при чем здесь первая мировая и гражданская? Мы тогда мальцами были все» ответил за Николаевича дед Толя. «Он говорит про Мадрид, Хал хин – Гол, Финскую и большую нашу Отечественную, понял?». «Да именно про них, только сегодняшний рассказ некоторым совсем не придется по душе, но слово есть слово, слушайте внимательно». Николаевич удобно лег на спину, подложил руку под голову, покряхтел и продолжил.