Внутри стен территория монастыря более всего походила на небольшую строительную площадку, беспорядочно заваленную строительными материалами. В основном это были сложенные друг на друга доски, мешки с цементом, прикрытые пленкой, наваленные друг на друга рулоны рубероида и выставленные на поддонах кирпичи. По монастырю безостановочно сновали разнорабочие – именно разнорабочие, поскольку их внешний вид с первого взгляда не внушал никакого к себе уважения. Они были одеты кто во что горазд, наподобие бомжей. Сразу за бытовкой справа от нее были свалены две кучи – одна с песком, а вторая с гравием мелкой фракции. Между двумя кучами с шумом вращалась бетономешалка, на десятую часть куба. Возле нее стояли двое работяг. Один из них бросил в мешалку пару совковых лопат песка и гравия. Второй же заглянул внутрь и высыпал туда же полмешка цемента. Засыпав цемент, он отошел на пять шагов и открыл водопроводный кран – по черному дюймовому шлангу в сторону бетономешалки потекла вода, она вытекала из шланга на землю и начала ручейком затекать под кучу песка. Высокий жилистый мужчина отставил лопату в сторону, подошел и поднял шланг с земли и опустил его в бетономешалку. Через полминуты он сделал отмашку и скомандовал напарнику:
– Харе, выключай, полна коробочка.
Распарившийся от жары толстяк с пузом в пять арбузов закрыл кран и вытер рукой пот, выступивший капельками на его лбу. Его лицо раскраснелось от жары и стало походить на краснощекий помидор.
– Вить, ну и жарища сегодня. – Закрыв кран, пузач возвратился к бетономешалке.
На его голову был натянут носовой платок, связанный в узелки по четырем краям, а штаны, вымазанные в цементной пыли, поддерживались подтяжками, перекинутыми через плечи и пузо к штанам. Белая майка, через которую были переброшены подтяжки, была насквозь пропитана потом. Ручейки пота перетекали по всему телу – ото лба к шее, от шеи к груди, от груди на пузо. Судя по всему, жара была ему в тягость – это была не его погода. Его жилистый напарник не выглядел вымотанным жарой. Его загорелая кожа была сухой, и в его теле не чувствовалось усталости.
– Да, Димон, жарковато, но работать можно. Жара лучше, чем дождь: в дождь не поработаешь. Выработаем этот замес и пойдем на обед.
Пузач, похожий на синьора помидора, промолчал. Он смотрел себе под ноги, облокотившись на лопату, на его ноги были надеты кирзовые сапоги и это в такую-то погоду. Синьор помидор изнемогал под тяжестью жары.