Петр Петрович проехал онкоцентр на Каширке.
– Вот здесь, вот здесь направо. – Шатенка засуетилась, напряглась – ее рука пришла в движение, и она уже изо всех сил силилась указать Петру Петровичу то место, где ему следовало повернуть направо. Петр Петрович же, словно бывалый-перебывалый таксист, со стажем не меньше чем в четверть века, улыбнулся многозначительно и сказал брюнетке с горбинкой на носу:
– Да знаю я дорогу, не первый год замужем. Мне здесь каждая колдобина знакома и каждый светофор в радость.
– Вы хотели сказать в тягость?
– Ну да, в тягость, на Каширке светофоров понатыкано, словно фонарных столбов, то и дело о красный свет лбом тыкаешься. А так-то я здесь уже бывал не меньше одного-другого десятка раз. Не переживайте. Сейчас повернем направо, вниз еще с километр проедем, и мы на месте. Там, по сути, тупик.
– Да, точно. Приятно иметь дело с бывалыми людьми. Вы, наверное, хорошо Москву знаете? Я-то не очень.
– Да не особо что. Так, основные развязки да с сотню-другую улиц. Москва с новыми властями разрастается как на дрожжах. Я когда в институте учился – еще при Гришине – здесь только эту станцию метро построили. Здесь кругом пустыри были, а теперь Москвой считается – чудно даже как-то.
– А вы где учились?
– Там же, где и дочка, в текстильном.
Через километр Петр Петрович остановил машину:
– Все, приехали.
– Надо же как, мы с вами быстро за разговором доехали. Словно и времени никакого не прошло вовсе. Так, как будто под зонтиком простояла возле остановки, пока дождь не закончился.
– Да, быстро доехали без пробок, нигде подолгу стоять не пришлось. И погода, похоже, налаживается, посмотрите – на небе и облачка нет. Наверное, через час такая жарища, такое пекло будет, что с ума сойти.
– Пусть уж лучше жара и пекло, чем такой ливень.
Перед тем как выйти из машины, женщина – с первого взгляда похожая на гимнастку из цирковых, протянула Петру Петровичу полторы тысячи рублей вместо оговоренных заранее пятисот. Петр Петрович с удивлением посмотрел ей в лицо.
– Возьмите, возьмите, это не вам, это вашей дочке.
Увидев нерешительность Петра Петровича, женщина положила деньги на «торпедо» и проворно – ровно так же, как и ранее села в нее на Молодогвардейской улице, – выскользнула из машины наружу и хлопнула на прощание дверкой, не дав даже и рта раскрыть изумленному Петру Петровичу. У него сразу же поднялось настроение, и он несколько взбодрился. Эта тысяча рублей не была сегодня лишней для него.