– Отлично! Кевин, можешь не паниковать.
Варя облизывается и начинает жевать сыр, срезая складным ножом тонкие лепестки пармезана.
– Мы на сколько тут? – я осматриваю изобилие провизии на старой клетчатой клеенке.
– Дня на два.
– Зачем? – Я удивлена. Столько стараний ради бессмысленного прозябания в глуши на каких-то коротких два дня.
Кевин подсаживается к Варе и начинает есть виноград из пакета.
– Не знаю. Таков приказ Марго. Наверное, хочет, чтобы ты лучше вспомнила прошлое.
Я киваю. Скорее всего, Темная хочет, чтобы я полнее погрузилась в прошлое, чтобы выкинула инквизиторский бред из головы. А вместе с ним и моего Инквизитора из сердца.
– Бред какой-то, – я с тяжелым вздохом падаю на стул рядом с Кевином. – Два дня прозябания в Вяземке с биотуалетом. Мечта просто!
– А ты хотела бы к Виктору? – Варя смотрит на меня своим пронзительным изучающим взглядом. Она знает больше, чем я показываю. Кажется, догадывается, что я охладела к Савову: амнезия прошла, а чувства не вернулись.
Молча хватаю яблоко, украдкой ловя взгляд Ганна.
– Вы тут привыкайте к условиям, а я пойду, прогуляюсь до озера.
И, не дожидаясь их ответа, выхожу. Варя и Кевин стали напоминать мне Стефана и Еву: на людях делают вид, что между ними ничего нет, но наедине – попугаи-неразлучники. Поэтому не буду мешать им своим присутствием.
Я иду на озеро, которое местные называют Бродом. А все из-за того, что одно время там тонуло очень много людей, притом пьяных, молодых, дурных на голову. Раньше при обнаружении утопленника говорили так:
– Еще одного водяного выловили!
– Да? А что так?
– Не зная броду – не суйся в воду.
Брод имел странное свойство: если купаться в нем ночью, то не видно берегов, да и дно неровное, только местные знают, где мель, а где глубина с буреломом. А авантюристов и дурных пьяных на наш век всегда хватало.
Я иду знакомой тропой, проходя мимо старых домиков соседей, вспоминаю, кто и где жил. Вот тут обитал пьяница Минька, здесь Олег, тоже любитель выпить и подебоширить, зато к нему вся деревня обращалась, если требовалось подлатать крышу. А тут баба Вера, у нее всегда было вкусное молоко; там братья Егоровы обитали, рядом подружка жила. А вот и местное отделение почты. За этим коричневым зданием с резным крыльцом уходит от дороги тропа, ведущая к Броду. Я снимаю свои кеды и ощущаю теплоту земли. Приятно, свежо, мягко. Трава щекочет щиколотки. Земля словно подпитывает меня энергией. Сразу вспоминаю, как вибрировала на Стоунхендже.