– Ой, бабушка, может, болезнь какая, чего сразу нечистая? – Варя все-таки прислушивается ко мне как к своей совести и пытается успокоить бабушку.
– Я тебе говорю, дурная, у всех шеи переломлены! Какая же это болезнь? Сколько лет живу, ты думаешь, хворь от переломанного хребта не отличу? Нечистая тут! – и крестится на икону с благоговейным ужасом, не осознавая, что настоящая «нечистая» сидит сейчас на кровати и чешет голову, пытаясь вытащить какие-то соринки из волос. Мы с сестрой грязные; оно всегда так бывает, когда приезжаем на лето к бабушке. Здесь принимать ванну дорого да и особо не надо: в речке искупаешься – и вот ты чистый. На ночь лишь ноги помыть или ополоснуться, так это дело тоже не требует затрат электричества: стоишь себе в тазике, сестра тебя поливает сверху из ковшика водой, за день нагревшейся в бочке на солнце.
Вяземка – обычная русская деревня: газ, вода проведены, на большие блага цивилизации денег нет. Да и ладно: рядом проведена трасса, можно доехать до города. Обходимся, выживаем. Бабушка, например, топит баню, а зимой у нее есть нормальный душ. Это летом все жители Вяземки превращаются в дикарей. Будто солнце, как наркотик, впрыскивается тебе в вены, и ты становишься очень близок к природе в своей простоте и неприхотливости.
Бабушка продолжает бурчать, поочередно то крестясь, то убивая залетевших мух свернутой газетой.
– Конечно, в деревне церквы-то нет! Как разрушили бесы окаянные, так деревня и потеряла божью защиту. Вот и завелось у нас.
«Бесы» – это она про советский период, когда при коллективизации церковь передали в сельхоз под амбар, все снеся там внутри. СССР рухнул почти двадцать лет назад, но вяземская церковь рухнула раньше, оставив скелет буро-кирпичных сводов на радость молодежи, которая любит там лазить и тусить.
Пока бабушка бурчит про нечистую силу, я глажу воробьишку, который лежит без сознания, но дышит. Это я не отпускаю его, передаю свои силы, чтобы жил, и осторожно начинаю посылать токи в хрупкие косточки крыла, чтобы срослись. Затем принимаюсь за его лапку, чувствуя, что энергия уже свободно проходит по крылу. Значит, залечилось. Бабушка шумно покидает комнату, сказав, чтобы мы прекращали и накрывали на стол: обедать пора.
Как только она исчезла, завершаю свое дело, делая сильный посыл тока (так я это называю) в птичье тельце. И вот он встрепенулся и, удивленно озираясь, зачирикал. Варя зачарованно наблюдает за мной: она любит смотреть, как я лечу птиц и зверей. Открыв окно, выпускаю обалдевший от жизни пушистый комочек, который с радостным воробьиным воплем вылетел в небо. Затем иду к умывальнику и тщательно мою руки хозяйственным мылом с едким запахом. В чем в чем, а в одном бабушка права: от зверей заразу получить проще простого!