Я счастлива за них, честное слово. Особенно за Варю. Помню, как она переживала, что ни с одним парнем у нее не складывались отношения, и в итоге сестра пришла к выводу, что мужчина – это пережиток современного общества, что он нужен только для постели и чтобы делать детей, все остальное уже выучила и приручила женщина. «Да здравствует матриархат!»
– Ну что, готова?
Передо мной унылая тарелка с молоком и хлопьями. Кевин, выбиравший себе каши, смузи, блинчики на завтрак в Саббате, аппетитно поглощает бутерброды из белого хлеба и колбасы и запивает чаем с молоком. На мгновение мне становится страшно, что Варя его испортит окончательно.
– К чему? – уныло спрашиваю я, наблюдая, как плавают хлопья в молоке.
Боже, на это можно медитировать!
– Сегодня едем к маме. А завтра в Вяземку.
Я поднимаю глаза, чтобы посмотреть на Варю. Мы сейчас нереально похожи, потому что сестра тоже вся в черном, без макияжа и прически. Но и отличия между нами есть: у сестры волосы не так вьются и глаза зеленей. Утро, часов девять. В Саббате уже вовсю кипит жизнь, а у нас к этому времени лениво просыпаются.
– А Кеша? – я кошусь в сторону Ганна. Это Варя в первый день во время нашего разговора обозвала Кевина Кешой, русифицировав его имя и невольно вызывая аналогии с попугаем из забавных мультиков. Поэтому, когда он был в нашем кругу, а мне надо было спросить что-то насчет Ганна, да так, чтобы он не понял, что речь о нем, я переходила на русский и заменяла имя.
– Нет, он с нами не пойдет. А вот в Вяземку можно свозить, – сестра тут же переключилась с английского на родной язык.
– С ума сошла? Кеша и деревня? Парень и так не может свыкнуться, что у нас ванная с туалетом общая на всех, а ты хочешь его в совсем дикие условия привезти, где туалет на улице и крысы в доме.
– Ну с туалетом промах. А вот крыс там нет. Марго послала туда парочку прислужниц, чтобы дом подготовили к приезду.
– Прислужниц? – Обалдеть! Это равносильно тому, что ваш начальник послал бы людей помыть полы у вас в доме. – Зачем она так старается?
– Радуется, – хмыкает Варька и с хрустом откусывает кусок овсяного печенья.
Кевин ставит кружку с веселым утенком и трещинкой по краю, затем поворачивается ко мне и говорит на чистом русском без акцента:
– Не беспокойся за меня. Мне даже весело у вас. Забавно.