– Нашему мальчику всё самое лучшее.
– Хорошо, пока пусть так. Только я без тебя не могу. Давай ещё кого-нибудь искать, вместо тебя, а?
– Поищем. Я сестре позвоню. Может, она согласится, наконец, ко мне переехать из своего Рошаля. Она у нас молодец, тебе понравится. И Артёмке тоже. Она, кстати, всю жизнь в детском доме медсестрой проработала. Вот познакомишься с ней и…
– Да я ж её видел, – перебил Александр, которому жизнь внезапно перестала казаться совсем уж конченой и беспросветной.
– Когда это?
– Да на твоём юбилее.
– А, точно! Ну, и как она тебе?
– Твоя копия, тёть Тонь.
– А то! – хулигански подмигнула ему медсестра. – Мы ж близнецы. Вот приедет Акулина, и будет у тебя полный комплект бабок Легачёвых… Мы тебя женим. Только теперь уж на хорошей девушке. А Татьяна пусть локти кусает!
– Да не будет она локти кусать… Да и ни к чему это…
– А это мы ещё посмотрим! – Антонина Сергеевна сделала устрашающее выражение лица и подбоченилась. – Посмотрим. Смеётся тот, кто смеётся последним.
Вид у неё был такой потешный, что Александр не выдержал и фыркнул против воли. Хотя смотреть в будущее ему было страшно как никогда.
Александра Катунина
Наревевшись до икоты, Александра сидела на их с мамой маленькой кухне и думала только об одном: что происходит? Что – так и растак! – происходит в её и без того не самой лёгкой жизни? А в том, что её всё происходящее касалось самым непосредственным образом, она уже не сомневалась.
– Тебе не кажется всё это странным? Я бы даже сказала – подозрительным? – за полчаса до этого спросила, испытующе глядя на неё, Нелли Геннадиевна Зайченко, главный в их подъезде специалист по сбору и распространению информации…
Она встретила Александру, когда та вернулась от мамы домой и шла, обвешенная сумками, от машины к дверям подъезда. Настроение было прекрасным. Саша собиралась позвонить Валдайцевым и позвать их покататься на кораблике по Москве-реке. Поэтому, да ещё и по причине врождённой приветливости, Александра весело улыбнулась встреченной у подъезда соседке, поздоровалась и хотела пройти мимо. Но Нелли Геннадиевна заступила ей дорогу и грустно и торжественно изрекла, глядя на Сашу с тоской, смешанной с любопытством, во взоре:
– Вот ведь горе-то какое, Дашенька…
Совершенно не поняв, о каком таком горе идёт речь, Александра всё же на всякий случай с готовностью кивнула головой. Ну, раз вы считаете, что горе, то да, разумеется, нельзя с вами не согласиться, – так должна была расценить движение её головы Нелли Геннадиевна. Получилось удачно. Сочувственный кивок был благосклонно принят.