– Отвали.
– Или зарезать кого-то хочешь?
– Да, тебя! Отвали, говорю! Вообще, выметайся, понял?
Асель вскакивает, роняя тетради с колен, и тянет Пашу за руку. Он не сопротивляется, но смотрит на неё с большой тревогой.
– Мне уйти, правда?
– Да, вали! – толкает его в плечо к двери.
Паша резко подхватывает рюкзак, кладёт осколки на полку с косметикой и вылетает из комнаты. Асель слышит, как он спешно прощается с мамой и хлопает дверью. Она вскоре появляется в комнате, вытирая мокрые руки полотенцем.
– А что случилось? Я, вообще-то, пиццу вам готовила.
– Отстань, мам, – на последних крохах самообладания выдавливает Асель и закрывает перед её носом дверь.
Падает на диван, и её накрывает неконтролируемым цунами из слёз.
Ночью тень ведёт себя странно. Она в хорошем настроении, игривая. Летает вокруг Асель дольше обычного, касается открытых пяток, оплетает невесомой темнотой шею, долго лежит на груди, как домашний питомец, уснувший на хозяине. Всё это время Асель молча кричит, так громко как никогда, но совсем беззвучно. Холодный пот течёт по груди, оставляя мокрые следы на зелёной пижамной майке. Оцепенение тела причиняет физическую боль, а внутренний пожар повышает температуру в комнате.
Асель борется до последнего и только под утро, когда за окном брезжит туманный рассвет, она, изнеможённая, пускает тень внутрь и просыпается. Перед глазами плавают круги, тяжёлые веки норовят опуститься. Сидя на мятой горячей простыни, она вытирает мокрую шею ладонями. Дверь в комнату приоткрыта, в тёмном проёме показывается рыже-белая голова Рикки. Он проголодался, мяучит.
– Кс-кс-кс, – устало зовёт кота Асель и улыбается.
Глава четвёртая, в которой, казалось, брезжит рассвет
«– В аду огня нет.
– Я знаю.
– Откуда?
– Я был там. Хотел прикурить, просил огня, они не дали. Сказали, каждый попадает сюда со своим».
Симона де Бовуар. Из сборника «Очень лёгкая смерть».
Мама провожает Асель до школы. Рано утром накрапывал долгожданный дождь, к выходу успокоился, но небо всё ещё затянуто тучами. Асель ёжится от холода в тонкой ветровке, пока мама переходит от столба к столбу со стопкой листов.
– Почему не пошла вчера к Оле? – спрашивает она хмуро.
– Оле?
– Ольге Николаевне. Она звонила, сказала, ты пропустила сеанс. Я же оставила деньги на такси.
– Мне не хотелось никуда идти.