Дым валил у дипломника из схемы. Тот пугался, сразу питание вырубал и смотрел по сторонам: не видели ли? Но все работали. «Не до него». Тогда он начинал копаться в схеме. Вроде бы всё в порядке. Он снова включал и снова –дым. Дипломник прекращал работу. Нужно разобраться.
Целый месяц его морочили. Позже оправдывались: «Думали, поймёт по запаху табака». Но дипломник попался упёртый и лишённый, видимо, чувства юмора. Дурачились, спорили, когда он, наконец, разберёт? А тот из прибориста превратился в теоретика и теорию сочинил о неустойчивости подобных схем и диплом защитил на эту тему.
Конечно, была производственная загрузка, а рядом бытовой фон.
– Борис, одолжи десятку, а я тебе анекдот.
– Давай анекдот.
– Сначала выясним твою платёжеспособность. Впрочем, слушай…
Идёт корабль по морю. Капитан собрал команду и стал выяснять «кто с кем в рейсе живёт?»
– Ты с кем?
– С финкой…
– За эту старую рухлядь ты хочешь десять новых рублей? Ищи дурака.
– Борис – ты не настоящий советский человек. Настоящий человек выручает товарища в беде.
– А ты-корыстен и ищешь выручки. Хочешь, я тебя наведу. Одолжи у БэВэ.
– Неудобно.
– Тогда в кассе взаимопомощи.
– Не состою.
– Ладно, целуй руки, помогу. Идём к Ольге Григорьевне.
– Всегда говорил, что ты – молоток, только без ручки.
Они идут к Ольга Григорьевне – плановику и экономистке отдела, потому что она и касса взаимопомощи – «близнецы- братья». Она армянка. Её соплеменники и должно быть родственники уже проявили себя в проектном и конструкторском отделах, и окружающие с интересом наблюдали как разрастается на предприятии эта огромная, трудолюбивая армянская семья.
В разговорах никого не щадили. Чаще доставалось Юрию Зыбину, наверное, самому талантливому и с беззлобным характером.
…а гений советских учёных…
– Не надо. Мы давно о нём так не говорим… Мы заявляем: этот задрыга успел натворить.
– Сотворить?
– Так напишут газеты.
И оставалось под тон настраиваться: и работать, и творить и выживать в производственном и бытовом смысле. Как говорится в бассейне: «Плыть от стенки до стенки».
А жизнь катилась своим манером. В воскресение на картошку. (Убирать картошку в подшефном совхозе).
– Борис Викторович, как же так? Воскресение – День космонавтики.
– А нас это не касается, – ответил тогда Раушенбах. – Мы же не космонавты.