– Да мне не горит. – От щек можно было прикуривать в тот момент. – Пап, тебя.
За время их разговора я стремительно почистил зубы, разделся, лег спать и, поняв, что не засну, учился изображать спящего. Папа так и не заглянул. Я вошел в роль и вырубился.
Эпилог
Через два дня я заехал к бабушке, забрал деньги, положил их в варежку, которую немедленно оставил в трамвае. Я не удивился и не расстроился. В графе «Уроки» стояло «Оплачено».
Оксана Иванова
Кружок взаимопомощи
После смерти бабушка решила за Катькой приглядывать. Во всяком случае, до тех пор, пока она не выйдет за хорошего человека.
Когда на похоронах бабуля подмигнула Катьке из гроба, та даже не удивилась.
– Ба, ну хватит, – прошептала Катька, прикрывая ладонью рот. – В девяносто восемь лет можешь ты вести себя прилично?
Бабушка сделала вид, что ничего не слышит, и прекрасно себе лежала, выражая лицом безмятежность.
Бабушка умирала долго. Катька взяла на работе отпуск за свой счет, а в институте договорилась с деканом. И круглосуточно сидела около постели больной.
– Ои-й, бестолковая, – тянула бабушка. – Чего ты высиживаешь тут? Найми сиделку, а то разберут всех женихов, покуда ты мне ночами читаешь, а потом слезами давишься. Я еще, может, месяца полтора так проваляюсь…
И правда, ровно через полтора месяца, как знала, бабуля подманила Катьку узловатым пальцем:
– Не выть, – велела она. – Я сейчас помру, но это не точно. Потому как сердце не на месте у меня.
– Бабушка, – Катька заплакала.
– Ну! – бабушка шлепнула ладонью по одеялу. – Не порти вечер, погуляем еще на твоей свадебке. Этой… Сазоновне позвони. Пусть придет. Я ей бусы янтарные обещала, она сорок лет ими любуется, надо отдать.
Бабушка довольно пожевала губами, закрыла глаза и испустила последний вздох.
Поминки справляли дома, денег на кафе у Катьки не было, да и народу собралось немного. Расселись в зале, из молодежи одна Катька. Она все не могла понять, кого же они закопали, если бабушка благополучно бродила по дому все это время и только перед приходом гостей спряталась.
Сазоновна подняла стопку, янтарные бусы поймали огонек от лампы:
– Эх, Маруська, подруженция ты моя навечная… – сказала она и посмотрела на шкаф.
«Знает, – поняла Катька. – Тоже, поди, собирается… как там бабушка назвала… задержаться». Катька тряхнула челкой и поплотнее прижала дверцу коленом. В шкафу возмущенно завозились, бабушка всегда любила веселые застолья.