С тысяча шестьсот тридцатого по тысяча шестьсот сорок первый год республика была абсолютно независимой и никому не подчинялась. Самое смешное – что управлял этой республикой настоящий президент, которого избирали из числа жителей республики. Настоящая демократия. Избирался он на один год и должен был улаживать конфликты между разными сословиями республики. Вопросами же внешних сношений и проблемами обороны занимался так называемый совет девяти. Их избирали из самых известных и уважаемых граждан. Секрет же сокровищницы пиратов знали только члены совета. На сегодняшний день это одна из самых волнующих тайн мира.
Выдав эту историческую справку, Миша глотнул пива из банки и, улыбнувшись Соне, вернулся к штурвалу.
– Хрена се, пельмень! Демократия у пиратов семнадцатого века, – удивленно проворчал Леша.
– Говорила тебе мама: учи уроки. А то так дураком и помрешь, – тут же съехидничала Соня.
– Сонька, за борт сброшу, – пообещал Леша, снова растягиваясь на покрывале.
– Угу, а потом сам же первый следом прыгнешь. Спасать.
– С чего это?
– С того, что без меня ты тут в трех ларьках заблудишься, не зная языка.
– И в кого ты такая ехидина? – удрученно проворчал парень, устраиваясь удобнее.
Весь путь до пролива прошел для ребят в блаженном ничегонеделании. Одурев от безделья и обгорев на солнце, к вечеру второго дня они сползлись в кают-компанию, или как оно там, на яхте, называется, и, устроившись на диване, принялись лениво перебрасываться бессмысленными фразами. Миша, то и дело отвлекаясь на управление яхтой, слушал ленивую перепалку родственников вполуха, слегка улыбаясь. Наконец, не выдержав, Миша развернулся к ним всем телом и, уперев внушительные кулаки в бедра, спросил:
– Народ, а вы нормально общаться умеете? Я уже начинаю звереть от ваших шуточек, подколов и обещаний друг друга убить. Такое впечатление, что вы действительно друг друга ненавидите.
– Миша, ша, – тут же отреагировал Леша, вскидывая открытые ладони. – Все нормуль. Это мы таким образом выражаем свое теплое отношение друг к другу. Трудно спокойно разговаривать с человеком, которого любишь и ненавидишь одновременно с самого детства. Это мы сейчас розовые и пушистые. Видел бы ты, что бывало лет пятнадцать назад.
– Опять? – удрученно спросил Миша.
– Не, не опять. Снова. А вообще, старик, не парься. Среди нас это нормально. Мы так оттачиваем креатив и остроумие.