– Приветствую, брат, – раздался сзади голос Визаальта, легкая, будто девичья, ладонь легла на плечо.
Нехотя обернулся: почему-то именно сейчас я ощутил к нему сильнейшую неприязнь. Голубое одеяние Визаальта делало его глаза ещё выразительнее, они всегда так выделялись на лице, смотрели на меня с каким-то снисхождением, будто он познал то, что мне не доступно.
– Приветствую, – едва заставив себя разжать зубы, ответил я.
– Твой грифон здоров, мы, наконец-то, его излечили, – сообщил брат, воображая себя великим целителем, хотя магии в его крови было ровно столько, сколько и в моей.
– Кого благодарить? – ответил я, скрывая насмешку, но Визаальт не заметил этого, или только сделал вид.
– Благодари наших лекарей и корни окопника, – усмехнулся он так высокомерно, что мои кулаки непроизвольно сжались.
– Удачи на церемонии, – выдавил я.
– Она мне не нужна, – бросил Визаальт, удалившись прочь и оставив меня кипеть от злости.
Понемногу в столицу стекались гости, от разноцветных знамен именитых домов болели глаза, я не привык к такому разнообразию красок.
– Высматриваете будущую невесту? – поинтересовался неизвестно откуда возникший Сабат.
– Нет, мне хватает Даландин, – отмахнулся я, старик смерил меня холодным взглядом.
– Дочь лекаря, пусть и лучшего в городе, не достойна принца. Твоей женой она не станет никогда, – отчеканил Сабат и сердце неприятно сжалось, он был прав, но это всё равно мне не нравилось, – твой отец был бы рад крепкой дружбе с тихарийскими полями, к тому же их княжна красива, – намекнул нянь, легонько толкнув меня в бок, когда мимо прошла женщина под зелеными знамёнами, – прибрежные земли тоже сладкий кусок, их княжна ещё краше, – советовал Сабат, кивая в сторону синих знамён.
– Это всё не важно! – отмахнулся я, – такие мелочи решу на троне.
– Пусть так, но даже если не … – я сверкнул глазами так, что старик осёкся, – если вдруг не ты примешь корону, о выборе жены стоит думать внимательно, это не мелочь.
– Я займу трон! – отрезал я, – никаких "если", я достоин его.
– Я ведь не сказал ничего о достоинстве, – тихо возразил старик, однако рассуждения окончил.
В музыке и цветах утопал город, маги постарались взрастить к празднику сотни цветущих лоз, белые цветы срывались от собственной тяжести, то и дело падая, кружась и закручиваясь опускали под ноги свои нежные лепестки, чтобы быть растоптанными толпой. Подняв бутон, Сабат осторожно приколол мне его на рубашку.