– Тугуны проклятые! – ругаюсь я в пустоту.
Порошка всегда дают только на один раз и не важно, сколько придётся вытерпеть смертей за задание. Поднимаюсь на ноги, шатаясь, всё же подхожу к обезглавленной твари: пнуть её сапогом было приятно.
– Я, Вагарда Вэркус, служитель второй гвардии зачистки приговариваю тебя к смерти и все такое… – шепчу я, прихватывая живот.
«Порошок же почти ничего не стоит, мелочь! Людям-гвардейцам и даже вонючим оркам его выписывают запросто», – думала я, возвращаясь в деревню с младенцем.
Но королевское казначейство не желало тратить даже полсарта на контрактников-азагуров, хоть наши зачистки и приносят хорошие деньги, порошка давали порцию.
Боль выворачивает изнутри, в глазах темнеет, но ещё держусь – первый дом уже близко. Наконец, встаю на дощатое крыльцо и стучу в дверь. Всё-таки падаю.
***
– Она не спит! – босые ноги прошлепали по деревянному полу, дверь скрипнула, скрыв парочку крестьянских детей.
Голова гудела, раны ещё побаливали, значит, я переродилась совсем недавно. Подо мной твердая лавка с колючим соломенным матрасом, несомненно, лучшее спальное место в деревенском доме. Меня умыли, переодели и укутали в жёсткое льняное одеяло. Дверь вновь скрипнула, лёгкие шаги, кто-то остановился рядом в нерешительности, пришлось открыть глаза:
– Простите моих детей, азагур, они слишком любопытны, – тощая женщина потупила взгляд, – и нас простите, мы вонзили вам в шею кинжал, когда вы упали на нашем пороге.
– Вы знаете, что сделали доброе дело, – голос показался чужим из-за хрипоты, всё же пронзать шею лучше подальше от связок.
– Могу ли я накормить вас? Муж заколол поросёнка, – услужливо предложила хозяйка дома и, взглянув на неё ещё раз, я узнала мать того самого кулька.
И хоть нежного молочного поросёнка хотелось до одури, я отказалась. Мясо в крестьянской семье – непозволительная роскошь.
Но проворная женщина всё равно тайком запихнула в мой походный мешок ломоть свежего хлеба и свиную ножку, сидя на телеге, я уплетала сладковатое мясо, с удовольствием облизывая липкие пальцы. Когда из столицы приехали, крестьяне вышли проводить меня всей деревней, махая напоследок так, будто мы знакомы целую вечность. И всего-то стоило вернуть ребенка целым, ох уж эти люди.
И хоть ошейник опять сменили с боевого на контрольный, и магическая сталь утяжеляла даже дыхание – было хорошо.